России вновь нужна Перестройка

Беседа режиссера Андрея Галицкого с философом Вадимом Штепой об истории и культуре регионализма

— Вадим, тебя называют русским философом, но сейчас ты живешь в Эстонии. Почему? В России все так плохо с философией? Сразу вспоминается философский пароход…

— Эстония делит с Исландией первое место в мире по свободе слова в интернете. Здесь никому в голову не придет преследовать тебя за твои мысли. Я давно уже развиваю в своих книгах и статьях тему российского регионализма. Но в самой России сейчас этим заниматься просто опасно. Я не сторонник «развала» как такового, в чем меня любят обвинять, я за прямые договорные отношения между регионами. Регионализм – это самое адекватное мировоззрение для сетевой эпохи, эпохи интернета. Это большая социальная сеть самоуправляемых регионов, если провести параллель.

— Почему же все попытки преобразований в России заканчиваются возвращением на круги своя?

— Есть такая присказка, что в России все меняется за десять лет и ничего за сто. Проблема заключается в том, что сохраняется имперская структура. Сто лет назад в Европе после Первой мировой войны рухнули все империи: Германская, Австро-Венгерская, Османская. Британская рухнула чуть позже. А вот Российская империя сохранилась, только несколько преобразовалась. Большевики начали с замечательных лозунгов о самоопределении всех народов, но в итоге построили более тоталитарный режим, чем был в Российской империи. Михаил Сергеевич Горбачев пытался превратить Советский Союз в конфедерацию, это ему не позволили, Союз развалили, но самая большая часть Союза, Российская федерация, вернулась в имперскую колею и вновь стала опасной для своих соседей.

— Может ли Россия прийти к варианту Северной Кореи?

— Я думаю, что она уже по факту туда склоняется. В стране установлена персоналистская диктатура – несменяемый Путин, как династия Кимов в Северной Корее. Но полагаю, что с исторической точки зрения это не имеет перспектив. И это парадоксальным образом связано именно с советским наследием.

Советский период при всем его негативе все-таки делал большую ставку на образование, на просвещение. Культ науки в СССР даже был. И это невозможно сломать, заменить какими-то «духовными скрепами», как сейчас православие навязывают. Я замечательно отношусь ко всем религиям, но они должны быть частным делом, а не государственной идеологией. Поэтому, кстати, у Кремля такое болезненное отношение к независимости Украинской церкви. Это разрушение фундаментального мифа «Москва — Третий Рим».

— Ты считаешь, что запугивания нашей пропаганды вроде «НАТО подходит к границам!» надуманны? России нечего опасаться?

— Что значит «подходит к границам»? Мы вот сейчас с тобой сидим в стране НАТО – ты чувствуешь какую-то угрозу? Вообще, структуру НАТО нельзя путать с советским Варшавским договором, где все определялось из Москвы. А в НАТО нет какой-то «вертикали», которая за всех всё решает. Нельзя говорить, что НАТО «расширяется» по собственной воле, потому что это решается не в штаб-квартире в Брюсселе, а сами страны просятся туда вступить. Странам Балтии из Брюсселя никто не навязывал это членство, они сами подали заявки. И Украина сегодня хочет вступить в НАТО. Почему? Потому что все чувствуют нарастание имперских амбиций Москвы и хотят от нее защититься и дистанцироваться.

После Второй мировой войны в Европе не было ни одного случая аннексии, чтобы одно государство присвоило себе кусок другого. А что мы наблюдали в 2014 году в Крыму? В общем, Россия вновь нуждается в Перестройке…

— Но какие силы могут начать новую Перестройку? Перестройка, которая началась в 1980-х годах, была революцией сверху.

— Да, она во многом зависела от уникальных качеств Горбачева. Таких правителей в России просто не было. Человек, который решил строить государство как договор. Этого не пытался делать ни один царь, ни один генсек. Да и потом Ельцин и Путин отказались от модели договорного государства.

Если представить, что Путин вдруг исчезнет, вряд ли в его окружении найдется новый «Горбачев». В этом ошибка всей так называемой «федеральной» оппозиции. Она мечтает о том, чтобы поменять Путина на более либерального деятеля, но хочет сохранить московский гиперцентрализм и имперское устройство. Хотя народ просвещенный в России, но почему он все это терпит, фактически новое крепостное право — для меня удивительно…

— Если мы вспомним эпоху крепостного права, то непременно отметим, как отсталости сопротивлялась культура, какие произведения появлялись, острые, сатирические. А нынешнее культурное сообщество способно к таким произведениям?

— Думаю, гражданское пробуждение начнется именно с региональных культурных проектов. Я знаю замечательных художников, скажем, Артема Лоскутова, который устраивает новосибирские монстрации, знаком с музыкантами из разных городов… Регионализм – это вообще очень креативное явление.

— У тебя у самого есть подобный опыт, ты сыграл в кино Сократа. Это такой продвинутый для своего времени человек, которого не понимали.

— Ну, Сократа я сыграл благодаря тебе как режиссеру. Этот твой фильм «Диалоги Платона» еще ждет своего массового зрителя, он просто обогнал время… А что касается философов, то их по большому счету, никогда не понимают. Вспомним судьбу Ницше, Хайдеггера и других. Они всегда обществом отвергаются и признаются только после смерти.

— Вот тебя еще называют «философ — парадоксалист».

— Всякий философ – парадоксалист. Парадокс – это основа свободной мысли. Если философ будет говорить общеизвестные рациональные вещи, он перестанет быть философом.

— Когда переезжаешь на жительство в другую страну, насколько можно адаптироваться? Есть ли ностальгия?

— У меня ностальгии никакой нет. Эстония очень похожа на Карелию, та же природа, примерно похожая культура. Возможно, следовало бы ограничить российские пропагандистские каналы, как это сделали в Украине и в Литве, но здесь нет ограничений, потому что эстонское общество очень дорожит свободой слова.