9-10 апреля в Санкт-Петербурге состоялся Арктический форум. Он позиционировался как международный, и главным его слоганом были слова «Территория диалога». Однако, судя по тому, что россияне составляли подавляющее большинство участников форума, а его главным спикером оказался президент Путин, это мероприятие носило скорее монологический характер.
Конечно, участие в форуме президентов Финляндии и Исландии, премьеров Швеции и Норвегии существенно поднимало его статус. Они сказали много правильных слов о необходимости международного сотрудничества в Арктике – экономического, экологического, научного и культурного. Но все же создавалось впечатление, что лидеры северных стран присутствуют на этом форуме лишь в качестве полезных «свадебных генералов», призванных продемонстрировать, что Россия вовсе не находится в международной изоляции. Они были на удивление дипломатичны, всячески стараясь обходить «острые углы», возникшие за последние годы в отношениях России с соседними странами. Лишь Саули Ниинистё рискнул напомнить о необходимости соблюдения международного права и недопустимости аннексий, на что Владимир Путин довольно нервно заметил, что «Крым не Арктика» и вообще, международные санкции России никак не мешают.
Но по факту оказалось, что мешают. Никаких значимых международных контрактов на форуме заключено не было. Да и свойственных всякому настоящему форуму живых дискуссий также не наблюдалось. О чем могли бы дискутировать между собой его основные участники – российские чиновники, если все они встроены в единую «вертикаль власти»? У бизнесменов, конечно, бывают разные интересы, но в российских условиях они также чаще всего аффилированы с государством и сами не принимают стратегических решений. Поэтому петербургское мероприятие скорее выглядело консолидированным заявлением российского официального взгляда на Арктику.
И этот взгляд не слишком изменился со времен СССР. На российских картах «граница полярных владений РФ» также простирается до Северного полюса. Таких геополитических претензий не изображает на своих картах ни одна другая приполярная страна (хотя территория Гренландии, например, к полюсу ближе всего). Арктика, со времен ее освоения в XIX веке, как и Антарктида, считалась всемирным достоянием. Но советские правители сочли ее своей «зоной влияния», и сегодня такое отношение продолжается.
Для нынешней России, учитывая ее сырьевую экономику, это объясняется тем, что именно в Арктике и на приарктических территориях (Ямал) добывается более 60% российского газа, который является главной статьей экспорта. И в последние годы Россия прикладывает активные дипломатические усилия к тому, чтобы доказать свое право на расширение границ в Арктике. В 2016 году ООН приступила к рассмотрению российской заявки, в которой утверждается, что значительная часть дна Северного Ледовитого океана (подводные хребты Ломоносова и Менделеева) является продолжением континентального шельфа. По расчетам экспертов ООН, на этой территории находится около 30% всех неосвоенных газовых месторождений мира, стоимость которых оценивается в десятки триллионов долларов.
Но даже если представить, что эти арктические пространства признают российскими, никакой газодобычи в ближайшем будущем там не начнется. При существующих технологиях она абсолютно нерентабельна – затраты многократно превосходят стоимость продукта. А когда нужные технологии будут разработаны – человечество, вероятно, уже освоит другие виды энергии, по сравнению с которыми нефтегаз станет топливом вчерашнего дня.
Однако пока российская власть все еще живет сырьевыми категориями и пытается навязывать эту повестку дня другим странам. На Арктическом форуме Путин горячо убеждал своих европейских коллег в выгодности и даже незаменимости проекта «Северный поток-2». Много говорилось также об освоении Северного морского пути, который существенно сокращает расстояние между Китаем и Европой по сравнению с привычным водным маршрутом через Индийский океан. Но помимо необходимости ледокольного сопровождения, здесь есть еще одно важное отличие – если «Южный путь» считается международным, то «Северный» Россия считает проходящим по своей территории и поэтому намерена взимать со всех его участников транзитные пошлины.
Иными словами, Москва приветствует участие других стран в арктических проектах – но только под своей эгидой и в своих интересах. И для утверждения своих территориальных интересов Россия в последние годы стремительно милитаризирует Арктику. На островах Северного Ледовитого океана вновь развернута крупная войсковая группировка, с ракетами и стратегическими бомбардировщиками. Ее наличие оправдывается как и во времена СССР – необходимостью «защиты от американской агрессии». Хотя у США подобных военных баз в Арктике просто нет.
Новая милитаризация сопровождается и политической изоляцией, отнюдь не способствующей развитию международного диалога, о необходимости которого любит заявлять российская власть. Так, в 2015 году Информационное бюро Совета министров северных стран в России было объявлено «иностранным агентом», а его представительства в Санкт-Петербурге и ряде других российских городов закрыты.
Эта атмосфера кардинально отличается от международных проектов арктического сотрудничества, которые разворачивались в 1990-е годы вплоть до начала нулевых. Тогда их участники стремились именно к взаимоинтересному и равноправному диалогу различных стран. Например, в 2002 году в Великом Новгороде состоялся крупный международный форум «Северное Вече», в почетный совет которого входил и экс-президент Эстонии Леннарт Мери.
Но сегодня, к сожалению, реальной «территории диалога» в Арктике не получается, потому что требовательный голос Кремля звучит там громче других.
Оригинал – Деловые ведомости
Другие статьи автора:
- Океан имперских фантазий
- Отчуждение или возвращение?
- Люди больше не согласны жить в колонии
- Хабаровск: обнуление империи?
- Почему централистская оппозиция не понимает федерализм?
- Как пандемия сломала вертикаль
- Вирусная регионализация, или Наместники начинают свою игру?
- «Здесь вам не Москва»
- Московский цифровой концлагерь
- «Обнуление» России
- Рождение империи из несбывшейся конфедерации (1990-1991)
- «Сепаратистские» регионы спасают Европу
- Новый договор или распад?
- Как выйти из «нормандского» тупика?
- Северный поток коррупции
- Берлинская стена и Зимняя война
- Какой может быть альтернатива «Первому балтийскому каналу»?
- «Свободная Россия»: между империей и федерацией
- Как «Северная Нигерия» вооружает «Южную»
- Сетевое общество и региональная революция
- По ту сторону московских баррикад
- Восстание Разина за языки народов России
- Обмен между разными цивилизациями
- Почему Нёнокса хуже Чернобыля?
- «Запрещенный» август, или почему в России не празднуют победу над путчем?
- Границей России и Эстонии будет свалка?
- Последний путь империи
- Почему Кремль боится московской оппозиции?
- Чем Республика Коми похожа на Эстонию и чем отличается?
- Кремлевская метрополия против российских столиц
- Договорное государство меж двух огней
- Салюты прошлому как угроза будущему
- Общение царя с народом. Средневековая империя в 21 веке
- Существует ли Россия?
- «Региональный патриотизм» ломает имперскую пропаганду Кремля
- России вновь нужна Перестройка
- Церковь и мусор против граждан и природы
- Русский язык как «латынь после империи»
- Падение «третьего Рима»: смена измерений
- Почему московские эксперты не понимают регионы?
- Кремль хочет подавить общество армией?
- Чему радуется министр Лавров?
- Федерация без республик?
- «Единая Россия» Евгения Ихлова
- Политический кикбоксинг
- «Свободных» империй не бывает
- Возможна ли «прекрасная Россия будущего»?
- Имперская «ось» против глобального регионализма
- Мог ли Ельцин создать «семь русских республик»?
- Движения, которых «нет»: регионализм в современной России
- Суверенитет важнее границ
- От Курил до Карелии: имперская игра
- «Наша Арктика» против «Глобального Севера»
- Пять шаблонов «распада России»
- Российские «федеральные округа» как инструмент внутренней колонизации
- Не Евразия, но Евроамерика. Опыт «дорожной карты»
- Республики в составе империи
- Российская нефедерация
- Страна Провов. О российском провинциализме
- Закат федерации: когда Россия вернулась к имперскому устройству
