Заложники фронтира

Павел ЛузинДата: Ноябрь 29, 2019Рубрика: История, Общество, Политика, Экономика

Зачем российская власть тратит триллионы на колонизацию Дальнего Востока

Российское правительство не оставляет попыток запустить новое «освоение» Дальнего Востока страны. В новейшее время этим попыткам уже больше 10 лет: начиная с космодрома и подготовки к саммиту АТЭС во Владивостоке, и заканчивая созданием разнообразных «территорий опережающего развития» и раздачей гражданам гектаров земли в дальневосточных регионах. А сегодня торг во властных кругах идет вокруг того, сколько триллионов рублей из денег налогоплательщиков будет вложено правительством в дальневосточные регионы в следующие несколько лет. Новая дальневосточная эпопея российской власти среди прочего нацелена даже на поддержание на плаву гражданского самолетостроения.

Однако так и остается до конца не ясным: зачем Москва с таким упорством продолжает бросать силы на огромные и малонаселенные земли? Официальная риторика сводится к двум основным тезисам. Во-первых, у нас на дворе век Азии (или стран Индо-Тихоокеанского бассейна) и потому для нашего же блага лучше приобщиться к происходящему. А во-вторых, неразвитый регион с чистым оттоком граждан является для Кремля проблемой сам по себе, поскольку рушит привычную картину мира, в которой Москва претендует на международное величие от Атлантики до Тихого океана и радеет о превращении России в современное и привлекательное государство . Тем не менее, за прошедшие годы мы особенно ни к чему не приобщились, и Владивосток с Хабаровском не стали российскими воротами в мир быстро развивающихся стран.

Неизбежность колонизации

Одним из главных методов управления в российской политической системе является разработка плана и кампания по его воплощению в жизнь. В отсутствие работоспособных и подотчетных обществу институтов публичной власти именно план позволяет утверждать власть сравнительно узкой группы лиц и подчинять и контролировать обширную бюрократию. Не случайно Кремль обратился к этому методу вскоре после того, как начал наступление на независимый бизнес и демонтировал остатки политической и экономической автономии регионов, а также основы местного самоуправления.

Первыми шагами нового «госплана» были особые экономические зоны и приоритетные национальные проекты, затем начались крупные промышленные и инфраструктурные проекты государственных корпораций, олимпийские игры, разнообразные чемпионаты и универсиады и прочее. Все эти начинания позволяли российскому властному механизму существовать, в том числе обеспечивая необходимую базу бенефициаров сложившегося порядка. И бесконечная кремлевская кампания по «развитию» и «освоению» регионов Дальнего Востока была не случайной в этом контексте. Однако она заняла здесь особое место, поскольку позволила перераспределять гораздо большие объемы создаваемого всей страной богатства: как формально, через министерства и госкорпорации, так и неформально, через коррупционные связи.

Также она изначально имела внешнеполитическое измерение: от попыток уйти от зависимости от Казахстана в космической программе до попыток разнообразить экспорт углеводородов, чтобы снизить экономическую и политическую зависимость от Европы. Разумеется, Москва также стремится стать значимым игроком в Азиатско-Тихоокеанском регионе — для власти и богатств ее правящей группы, необходимо участие во всех ключевых международных политических процессах.

Кроме того, Дальний Восток для Кремля представляется этаким клондайком, последним фронтиром, «освоение» которого является оправданием для преемственности колониальных отношений в России. Проще говоря, триллионы, выделяемые на «развитие» этих регионов, выполняют еще и важную идеологическую функцию, обосновывают какую-никакую внутреннюю миссию российской власти, находящую позитивный отклик со стороны граждан.

В самом деле, российские города и поселки в своей массе – далеко не самые удобные места для жизни и, казалось бы, общие триллионы можно было бы потратить на то, чтобы эту проблему решать. Однако именно чувство сопричастности чему-то великому — мосту на остров Русский (по сути, в никуда) или космодрому — укрепляет легитимность Кремля, притом что абсолютное большинство российских граждан в нынешних условиях никогда не получит финансовую возможность на Дальнем Востоке побывать.

Потребность российского общества в величии рождена как раз постоянными унижениями граждан со стороны власти, массовым чувством собственной ущербности, и вот как раз эта униженность на протяжении веков конвертируется российской властью в топливо для империи.

Проблема только в том, что эта неизбежная и бесконечная колонизация Дальнего Востока, похоже, уже работает вхолостую.

Бессмысленность колонизации

Вообще, в российской истории было несколько этапов колонизации регионов восточнее Байкала. Классическая и в силу тогдашних условий вялотекущая колонизация промысловиками из дворян, казаков и крестьян, начавшаяся в XVII веке, в XIX веке сменилась сначала колонизацией через ссыльных, а затем, во второй половине века — военной и торговой экспансией, а также притоком крестьян из западных губерний, отправлявшихся за лучшей жизнью. Кстати, крестьяне эти очень быстро переключались на промыслы, поскольку для сельского хозяйства регионы ДВ в отличие от соседней китайской Маньчжурии почти не пригодны. Во всех этих случаях колонизация поощрялась и контролировалась метрополией. В XX веке главным инструментом колонизации Дальнего Востока стала садистская экспансия сталинских концлагерей, а в последние два десятилетия советской власти — армия.

И здесь важно понимать, что любая колония любой империи является прежде всего экономическим предприятием, она должна приносить метрополии богатство, либо охранять и поддерживать те колонии, которые его приносят. Как только колониальное бремя перевешивает прибыль, начинается деколонизация. Опыт прошлого века показал это со всей очевидностью. Более того, мир глобальной торговли, пришедший на смену миру колониальному, гарантирует получение гораздо большего богатства. Тем не менее, Кремль продолжает играть в колониальную игру, которая в экономическом смысле — чистый убыток. Механизм перераспределения на больших дальневосточных проектах уже работает со сбоями, учитывая скандалы с невыплатами зарплаты даже на космодроме «Восточный», и он зависит от того, насколько российская власть способна балансировать свои доходы в целом.

При этом очевидно, что даже дальневосточные сырьевые проекты в колониальной парадигме себя не окупают и требуют (1, 2) постоянных инвестиций из бюджета и фонда национального благосостояния.

Таким образом, дополнительные триллионы на очередной этап властного «развития» Дальнего Востока, конечно, позволят поддержать механизм перераспределения, но никогда не воспроизведут то богатство, которое сегодня расходуется в этом перераспределении. Кроме того, еще одна голубая мечта Кремля — вновь запустить переселение россиян на восток от Байкала, откуда сейчас люди уезжают в западные регионы — обречена, несмотря на любые триллионы и любые гектары земли. Все дело в том, что предлагаемая Кремлем колониальная модель с доминированием государственных компаний, а также силовых и коррупционных рычагов попросту не привлекательна для тех, кто готов проявлять частную инициативу. И в силу собственной экономической неэффективности она обречена на неудачу.

Стоит помнить, что результатом провала советской лагерной и армейской колонизации Дальнего Востока стала его катастрофическая криминализация в 1990-е гг. Провал нынешнего этапа колониализма как минимум приведет к усугублению социально-экономической депрессии дальневосточных регионов и восстановлению криминальной сети за пределами воинских гарнизонов. И единственным способом избежать превращения Тихоокеанских регионов в конгломерат поистине «гнилых местечек» являются прозрачные и честные правила рынка и реальное гражданское самоуправление.

Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт

Другие статьи автора:

Метки: Дальний Восток Приморье

Павел Лузин

Кандидат политических наук, военный и региональный эксперт. Уроженец Перми, в настоящее время - приглашенный научный сотрудник Школы Флетчера при Университете Тафтса (Бостон, США).