Об этнократии и этноидиотизме

Фото: представители малайской, китайской и индийской общин Малайзии

Разные этнократии

В фейсбуке у Вадима Штепы, главного редактора Регион.Эксперта, часто возникают дискуссии о т. н. этнократии. Вопрос этот для регионалистского движения важный, поэтому как один из авторов Регион.Эксперта позволю себе воспользоваться демократизмом его главного редактора, чтобы высказать свою точку зрения, в чем-то отличающуюся от его, а в чем-то совпадающую с ней.

Прежде всего, важно разобраться в определениях. В общем виде, этимологически, двухсоставное понятие «этнократия» предполагает сосредоточение власти в стране в руках у членов определенной этнической группы. Но если сводить все к такому общему определению, его можно будет распространить на политические системы и государства,  которые будут похожи между собой примерно так же, как стул и электрический стул.

Например, в Европе 30-40-х годов прошлого века понятие «этнократия» у его противников наверняка возникнет соблазн отождествлять с нацистской Германией и ее союзниками. Однако проблема в том, что многие ее антагонисты и жертвы так же были по сути этнократичны в общем смысле — Польша, Чехословакия, Голландия и скандинавские страны, и даже родная для Гитлера Австрия, которая до ее аннексии несмотря на свою политическую независимость от Германии, внутри себя контролировалась этническими немцами или, если угодно, немецкоязычными австрийцами.

Этнократия, этнический национализм часто ассоциируются с антисемитизмом, но разве это понятие нельзя применить к самому Израилю, если рассматривать евреев как этнос? Разве он не признан национальным государством еврейского народа, несмотря на проживание в нем немалого количества друзов и арабов, и разве он не пытается свозить в себя со всего мира его представителей и отпрысков, предоставляя им свое гражданство?

Если мы переместимся в Восточную Азию, то увидим, как причудливо могут различаться между собой разные государства, созданные представителями одних и тех же народов. Например, Северная и Южная Корея. Или КНР, Тайвань (официальное название — Китайская Республика) и Сингапур — государства с чрезвычайно отличающимися общественно-политическими системами, особенно два последних от первого. Но все они по-своему являются этнократичными, во всех правят и доминируют этнические китайцы (хань).

Поэтому тут важно, что именно мы вкладываем в понятие этнократии. В Руанде политические силы, представлявшие в гражданской войне хуту и тутси, по своей сути были этнократическими, и чем это кончилось для этой страны, знает весь мир. Та же история произошла в начале девяностых годов прошлого века в Боснии и Герцеговине, почти одновременно с этническими войнами и чистками, имевшими место в Абхазии, Южной Осетии, Армении и Азербайджане.

С другой стороны, перед нами пример государств, в которых этнократия не приводит к таким последствиям и оказывается вполне совместима с совместным проживанием и даже процветанием мультиэтнического населения. Скажем, 2/3 населения сегодняшних ОАЭ составляют иностранцы, будь то «гастарбайтеры» с Востока или «экспаты» с Запада. Однако власть в стране принадлежит коренным эмиратцам, попасть в клуб которых со стороны практически невозможно, несмотря на то, что в последнее время их политика в отношении других сообществ существенно либерализируется — например, строятся не только христианские и мормонские, но и индуистские храмы.

Другой пример — Малайзия, одна из наиболее успешных стран Юго-Восточной Азии. Создатель «малайзийского чуда» Мохаммад Махатхир, находясь у власти, никогда не скрывал, что хочет не только превратить Малайзию в успешную, современную, процветающую страну, но и поднять конкретно малайскую нацию, которая до его реформ была оттеснена на вторые роли успешными общинами китайцев и индийцев. Но как это можно было сделать, избежав эксцессов деколонизации в ряде стран Африки, где она привела к исходу белого населения, а следом и их обвалу?

Этого удалось добиться, выстроив сложную систему политического и экономического баланса между различными этническими группами страны, путем создания новых малайских элиты и среднего класса, существующих вместе с мигрантскими, а не вместо них и не путем их изгнания. Сегодня в Малайзии примерно 60% ее населения составляют представители ее коренных (австронезийских) народов: бумипутра, оранг-асли или «Сыны Земли Малайзии». Из них примерно 85% собственно малайцев и примерно 15% других коренных народов. Остальные примерно 40% населения Малайзии это фактически диаспоры больших народов соседних стран — китайцев и индийцев.

Интересно, как это проявляет себя в политической системе. Сегодня мы видим правящую коалицию страны Perikatan Nasional, лидирующую роль в которой играет партия нынешнего и бывшего премьер-министров с характерным названием — Партия Сынов Земли Малайзии. В соответствии с ее уставом,

целью партии является отстаивание идей малайского национализма для поддержания чести и достоинства нации, религии и страны, борьба за права малайцев и других сынов земли под лозунгом: вперёд к справедливости и процветанию.

Полноправное членство в партии открыто лишь для «сынов земли», под которыми подразумеваются малайцы, коренные жители Сабаха и Саравака, а также аборигены (оранг асли). Для других национальностей предусмотрено лишь ассоциированное членство (без права голоса и участия в выборах).

Этнократическая партия? Куда уж больше! Однако это не помешало ей войти в коалицию с  Малайзийской Китайской Ассоциацией, защищающей интересы китайской общины. И вот примерно такой же баланс существует не только в политике, но и во всем, позволяя совместно процветать всем народам страны, и коренным, и пришлым.

Не доводить до этноидиотизма

Какой из всего вышесказанного можно сделать вывод? Еще раз, разница между различными этнократиями может быть как между стулом и электрическим стулом — от геноцида в тех случаях, когда защита интересов одного этноса осуществляется за счет уничтожения или вытеснения других, до процветающих, часто по факту мультиэтнических стран, где защита интересов одного этноса совмещается с автономией и представительством других.

Ну, а если перенестись поближе к нашим широтам? Автору этих строк понятно и близко желание представителей коренных народов России добиваться не только увеличения самостоятельности регионов, в которых они живут, но и сохранения и возрождения своих народов, зачастую находящихся сегодня в плачевном этно-культурно-демографическом положении. Но как это сделать так, чтобы результатом этого желания было повторение истории не с хуту и тутси или босняками и сербами в Боснии, а что-то похожее на «малайзийское чудо»?

И вот тут я при всей своей про-этнической ориентации соглашусь с главным редактором Регион.Эксперта, критикующим «этнократов», но предложу для определения их деструктивной разновидности другое название. Дело в том, что «кратия», «кратос», то есть, власть — это политическая категория, которая требует политического мышления. И там, где оно есть, как видно на примере той же Малайзии, интересы и своего, и других проживающих с ним рядом народов вполне удается соблюсти и обеспечить. Однако у многих «этнически озабоченных» людей политическое мышление, подразумевающее способность осознавать политические реалии, соотношение сил и интересов, а также потенциальных рисков, напрочь отсутствует, потому что блокируется необузданными этническими эмоциями и амбициями. И таких я предлагаю называть не «этнократами», потому что выстроить «кратию» они неспособны, а «этноидиотами», потому что именно «идиотами» в Древней Греции называли людей, не желающих участвовать в политических процессах.

Что, на мой взгляд, является проявлением этнического идиотизма применительно к межэтническим реалиям пространства нынешней РФ? В целом все его разновидности являются следствием непонимания этноидиотами разницы между желаемым ими и возможным, являющимся ограничителем для них.

Ограничителями для этнических амбиций сегодня являются как внешние, так и внутренние факторы.

Внешний фактор — это установленные территориальные границы. Этнические романтики, часто не без оснований считают их несправедливыми, однако, этноидиотизм как крайняя форма этноромантизма заключается в непонимании того, что в современном мире во многих случаях эти границы являются следствием или компромиссов, или прошедших войн, для неповторения которых международное сообщество выработало принцип «нерушимости границ».

Этноидиоты, когда часть их народа оказалась за пределами международно признанных за ними границ на территории, признанной за другим народом, стремятся переделать эти границы. В первой половине XX века это было распространенным явлением под названием «ирредентизм» (ирредента — воссоединение), однако, учитывая последствия всех подобных «ирредентизмов», в том числе для самих этих народов, сегодня подобное можно назвать только крайним этноидиотизмом, характерный образчик которого весь мир наблюдал в 2014 году. Однако устроить свои «крымнаши» под предлогом «демократических референдумов» есть немало желающих и среди представителей народов, даже не обладающих для этого необходимым военным потенциалом, уже не говоря о ядерном оружии.

В том, что касается внутренних ограничителей, подобный этноидиотизм заключается в желании устанавливать на территории, признанной за их этносом, порядки, либо игнорирующие существование других народов, либо нацеленные на избавление от них, их выдавливание. Если сказать таким «этнократам», что их стремления приведут к повторению истории с хуту и тутси или множеству сребрениц, они искренне возмутятся, указав на пример Эстонии или Латвии, где получилось сделать то, что они хотят сделать у себя.

Однако, даже выводя за скобки различие политических темпераментов и культур тех или иных народов, есть серьезные отличия ситуации Эстонии и Латвии от ситуации этнически-перемешанных республик, находящихся посреди преобладающего русского этнотерриториального массива. Несмотря на поглощение стран Балтии, даже в советские годы многие государства Запада продолжали считать их именно оккупированными странами. А также с исторической точки зрения, большинство т. н. русскоязычного населения в этих странах оказалось там только в послевоенный период, будучи по историческим меркам неукорененным в них. Так же немаловажно, что в тот момент у власти в СССР находились люди, которые в условиях его распада решили не идти по тому пути, по которому пошел в бывшей Югославии Милошевич, решивший выкраивать из отделяющихся от нее стран их куски, населенные сербами.

Но за исключением республик Северного Кавказа и Тывы, где практически не осталось русского населения в значимом количестве, на остальной территории РФ его присутствие имеет многовековую историю, а структура его расселения вперемешку с другими коренными народами, компактно проживающими на своих территориях, представляет собой исторически сложившийся полиэтнический континуум. Это никак не означает, что соответствующие народы не имеют права на самоопределение на своих территориях, которое в ХХ веке и произошло в виде создания соответствующих республик и учреждения РФ как федеративного многонационального государства. Но надо понимать, что есть разница между этими республиками и странами Балтии, оккупированными по результатам Второй мировой войны после нескольких десятилетий полноценного независимого существования внутри Европы. А это значит, что как из-за этого обстоятельства, так и из-за того, что после распада СССР у русских сильно изменились настроения, угроза их выдавливания с территорий, на которых они проживают веками, причем, в рамках международно признанного государства РФ, может привести к появлению в Кремле «Милошевича», а не «Горбачева».

Но дело не только в русских. Во многих республиках Поволжья вперемешку живут и другие народы, территории компактного проживания которых зачастую выходят за границы их республик и врезаются в другие. Провозглашать необходимость «приведения в соответствие» этих границ и структуры населения с их национальным статусом может только этноидиот, не понимающий, что результатом этого неизбежно будет «боснийский сценарий».

Однако может ли в описанных условиях «этнократ» не быть «этноидиотом»? Может, при условии, если примет как факт и будет отталкиваться от того, что его этносу придется жить и развиваться в рамках существующих границ и с существующей структурой населения, при которых разные народы живут бок о бок, порой за пределами границ, официально признанных за ними национальных территорий. И что не менее важно — в современном мире, правилом которого и условием нахождения в котором являются признание равенства прав всех граждан, свобода выбора национальности, языка и развития своей национальной культуры.

В цивилизованном мире существует масса возможностей развивать свои этносы в подобных рамках, не посягая ни на территории, признанные за соседями, ни на права народов, оказавшихся на других национальных территориях. Задача ответственных этно-политиков в отличие от этно-идиотов заключается в поиске и обсуждении с заинтересованными сторонами именно таких возможностей и компромиссных решений.

 Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт

Другие статьи автора:

• Украинский взгляд на распад России: мифы и реалии
• Русское: точка или многоточие?
• Гарантии устойчивости и безопасности для новых государств на месте РФ
• О «трамваях» и «остановках»: в преддверии 8-го Форума Свободных Народов Построссии
• Декларации независимости: провозгласить и сделать – не одно и то же
• Почему Россия не Испания?
• Заявлен проект Смоленской Республики
• Несостоятельность североевразийской России и перспективы ее восточных регионов
• Обустроят ли пост-Россию свободные выборы?
• Российская Республика как оксюморон
• Новые геополитические центры Северной Евразии
• Сокуров и его колониальное «Мы»
• Свободная Россия невозможна без свободных регионов (предисловие к ХI Форуму Свободной России)
• Игры с шулером: о выборах и переписи в путинской России
• «Один народ» по-ингушски или республиканская альтернатива?
• Правые и регионализм
• Регионалисты и выборы 2021: «регулярные армии» или «партизаны»?
• Охранка «султанатов» огрызается
• «Еврорегионы» Украины и России: упущенная возможность или далекая перспектива?
• Номократия, национализм, федерализм
• Мираж «экономического федерализма» в России
• Дагестан: колониализм на марше
• Совместятся ли региональные и «навальновские» протесты?
• Территориальные споры и договорный федерализм
• Неовалидизм или работа над ошибками
• Суд по «ингушскому делу» как приговор путинскому колониализму
• Калмыкия: «Единая Россия» оказалась недостаточно единой
• Религиозная зачистка Сибири
• Прокуратор Дагестана
• Региональные выборы – контраст «федеративной» России и «унитарной» Чехии
• Кто возглавит башкирское пробуждение?
• Башкортостан: от борьбы за Куштау — к борьбе за Республику
• «Соломенное чучело» и либеральный идеализм
• Европейские мечты и североевразийские реалии: о перспективах демонтажа российской имперской модели
• Русский Политический Комитет: уроки столетней давности
• «Политические ненцы»
• Уроки Австрии для народов России
• Коронавирусная катастрофа на Кавказе: кто виноват и что делать?
• Двадцать лет спустя: о зигзагах красноярского регионализма
• Псевдо-Зулейха и псевдо-федерализм: какая культурная политика нужна народам РФ?
• Почему недееспособна «московская оппозиция»?
• Саакашвили, Шеварднадзе, Госсовет и перспективы коронавирусного регионализма в РФ
• Мнимое государствообразование и подлинное самоопределение
• Башкортостан и Ингушетия: параллелизм репрессий
• Федерализм из застенков
• Российская Империя вместо Российской Федерации. О конституционно-исторических манипуляциях Кремля
• Невозможная республика
• Кавказское генерал-губернаторство и его перспективы
• Распад Югославии: актуальный урок
• Ингушский протест: от трайбализма к федерализму
• Местное самоуправление, коренные народы и регионализм
• Российская власть боится федерализма. А российская оппозиция?
• Айрат Дильмухаметов как глашатай нового федерализма
• Московская оппозиция: имперская или республиканская?
• Как завершить национальную революцию?