Уроки Австрии для народов России

Сегодня Центрально-Восточная Европа является одной из самых безопасных частей Европейского Союза. Компактные, неплохо обустроенные и развивающиеся, сотрудничающие друг с другом Словения, Хорватия, Австрия, Чехия, Словакия, Венгрия, на первый взгляд, наглядно иллюстрируют пользу от мирного распада империй и образования на их месте современных национально-демократических государств.

Но не все так просто… Ведь этот распад для них, во-первых, не был мирным, а во-вторых одномоментным. Трансферт из пункта отправления в пункт прибытия был долгим и весьма проблемным, и является ли этот пункт прибытия конечным — тоже вопрос, размышление над которым требует вспомнить, как все это происходило и какими были альтернативы свершившемуся.

Срединная Европейская Империя

Для начала, однако, надо понять само значение этого региона в истории Европы. Немецкое слово Mitteleuropa обычно нейтрально переводится на русский как «Центральная Европа» в географическом смысле. Но нередко те, кто использовали его в качестве геополитического концепта, подразумевали под этим «срединную Европу» или «сердцевину Европы» как ее ядро и центр.

У такого отношения были определенные исторические основания. Изначально до эпохи национальных государств в период «феодального» (используем для удобства этот знакомый по советской школе, хотя и не вполне точный термин) общеевропейского единства его эпицентр располагался западнее. Сперва франкская, потом каролингская империи возникли на стыке романского и германского миров, западноевропейский культурный симбиоз которых далее уже расширялся на восток Европы — в земли славян, балтов, угров, дакийцев. Однако протестантская Реформация, вылившаяся в Тридцатилетнюю войну, завершенную Вестфальским миром, открывает в Европе новую эпоху. «Феодальное» имперское единство для ее западной части остается в прошлом, уступая место суверенным государствам, со временем становящимся национальными.

Иначе дело обстояло на востоке. Здесь по итогам Тридцатилетней войны победила партия имперского единства на основе политического доминирования римско-католической церкви и династии Габсбургов. Поэтому на основе подвластных Габсбургам католических земель Священной Римской империи германского народа (протестантские де-факто им не подчинялись) сохраняется то донациональное имперское единство, которое ранее существовало на Западе.

Отсюда и распространенное название этого образования — Империя. Именно так, в единственном числе, потому что империя была одна. До тех пор, пока Наполеон Бонапарт в 1804 году также не провозгласил себя императором. Тогда императору Францу-Иосифу пришлось назвать свою империю Австрийской, что с немецкого языка переводится как Восточная (Österreich), после чего в 1806 году Священная Римская империя окончательно упраздняется. Впоследствии, в ходе сложных процессов межнациональной трансформации Австрийская империя в 1867 году преобразуется в Австро-Венгерскую, состоящую из двух частей — западную Цислейтанию (собственно Австрия) и восточную Транслейтанию (Венгрия).

Этот небольшой исторический экскурс понадобился для того, чтобы показать читателям, что сперва Австрийская, а затем и Австро-Венгерская империи не были одними из прочих европейских государств. В каком-то смысле это были срединные европейские империи, которые продолжали воплощать в себе идею старого общеевропейского единства уже тогда, когда в остальной части Европы полном ходом шло строительство отдельных национальных государств.

Национальный вопрос и социал-демократия

Но процесс национального пробуждения неизбежно пришел и в последнюю европейскую империю. Сперва итальянцы, которые сбросили с себя имперскую власть раньше всего, затем чехи, словаки, венгры, словенцы, хорваты, русины, поляки, хорваты, сербы, остающиеся под этой властью, все настойчивее заявляли о себе как о нациях со своими притязаниями, что в свою очередь порождало ресентимент у осевого народа империи — немцев.

Последний усиливался тем, что в Германии на базе ее протестантских земель к тому времени тоже полным ходом шел процесс общенемецкого национального возрождения, который увенчался созданием в 1871 году вокруг Пруссии еще одной империи — Германской. Она вошла в историю как Второй рейх, постольку поскольку он вместо соседнего австрийского рейха претендовал быть преемником упраздненного Первого рейха — Священной Римской империи германского народа. Эта конкуренция Пруссии и Австрии закончилась тем, что после разгрома последней в 1866 году создатель этого Второго рейха Отто фон Бисмарк выкинул Австрию из Германского союза, оставив австрийских немцев один на один с растущими притязаниями разноплеменных славян, венгров, итальянцев (Тироль).

На европейском континенте больше не существовало другого такого многонационального государства. Да, была Российская империя. Но, во-первых, в значительной степени она не воспринималась как европейская в силу своего евро-азиатского местоположения. Во-вторых, за исключением Финляндии и Польши, вопрос которых стоял уже остро и воспринимался как европейский, никаких наций в современном политическом смысле в ней не признавалось.

Австрийская же империя до 1848 года была федерацией, а впоследствии, несмотря на демонтаж таковой из-за реакции на революционную весну народов, все более явно превращалась в многонациональное государство с представительством различных народов как в региональных ландтагах, так и в имперском рейхсрате. Задача сохранения всех этих наций в одном государстве была решаема только в случае нахождения устраивающей всех модели сосуществования и развития. И в этом случае объединенная, федеративная Европа наций, несостоявшаяся до сих пор, могла возникнуть в ее центре уже в 19 веке.

Как несложно догадаться, этому помешали националистические амбиции всех сторон — как великонемецкие, так и остальных народов империи, радикальные националисты которых не собирались идти на компромиссы. Но была одна сила, которая предлагала и как могла пыталась осуществить эту трансформацию, усилия которой, на взгляд автора, заслуживают внимания и оценки. Этой силой была австрийская социал-демократия.

В 1899 году на прошедшем в Брюне (Брно) съезде Социал-демократическая партия утвердила свою программу национально-государственного будущего Австрии. Согласно ей, Австрия должна была быть превращена в «демократическое союзное государство национальностей». Вместо коронных земель (Цислейтании и Транслейтании) империю предлагалось разделить на равноправные области, созданные на основе преобладания в них тех или иных народов, которые бы управлялись их парламентами, избираемыми всеобщим, равным и прямым голосованием.

Однако главная проблема такого территориального деления заключалась в том, что во многих местах население уже было разноэтническим, и его этническая структура продолжала изменяться в результате миграционных процессов, порожденных урбанизацией и развитием капитализма. Исходя из этого, а также руководствуясь незыблемостью права граждан на свободное перемещение, австрийские социал-демократы предложили уравновесить территориальный принцип автономии народов общинным или корпоративным.

Отто Бауэр, Карл Реннер и другие идеологи австрийской социал-демократии или как ее тогда называли, австромарксизма, развили и обосновали взаимосвязанные идеи «государства национальностей» и «культурной автономии». Под последней сегодня обычно подразумевается проведение каких-то фольклорных мероприятий, однако, австрийские социал-демократы наделяли это понятие куда более серьезным значением. Они считали, что народы империи должны были образовать свои национальные корпорации, существующие на всей ее территории, в ведении которых находились бы все вопросы их культурно-национального развития, и которые бы получили представительство в областных и общеимперских структурах государственной власти.

Подобный подход, по мнению австрийских социал-демократов, должен был гарантировать права и интересы народов, вне зависимости от того, составляют они в той или иной местности большинство или меньшинство, а значит, избавить их от необходимости любой ценой бороться за достижение или сохранение большинства на той или иной территории.

Не менее важным элементом политики австрийских социал-демократов была ее антиимпериалистическая направленность. Выступая за сохранение империи путем ее реформирования, австрийские социал-демократы оппонировали экспансионистским и милитаристским амбициям Вены. На первый взгляд, это противоречие. Но, если вдуматься, все как раз логично — сложнейшая задача сохранения уже достигнутого единства народов и земель требовала концентрации усилий и ресурсов на внутренней политике, реформах и развитии. На самом деле, так же вопрос стоял и в Российской империи, однако, ура-патриотические, милитаристские силы как в Санкт-Петербурге, так и в Вене (и ряде других столиц) вели свои империи к самоубийственной мясорубке мировой войны, не оставив им шансов на мирную, постепенную трансформацию.

Интересно в этом смысле то, что в великоавстрийских и пангерманских кругах австрийские социал-демократы воспринимались как австро- и германофобы и «национальные предатели». Однако если читать труды того же Отто Бауэра сегодня, становится очевидно, что как раз он и был как австрийским патриотом, предлагавшим единственно возможный путь сохранения Большой Австрии, так и немецким националистом, желавшим сохранения и развития в ней немецкого народа. Напротив, великоавстрийские ура-патриоты и пангерманские националисты сперва привели к крушению Австрийскую империю, а потом, после присоединения Малой Австрии к нацистской Великой Германии и крушения уже последней, добились того, что из денацифицированной Австрии было вытравлено общенемецкое самосознание, замененное сегодня чисто австрийским.

Конечно, у австрийских социал-демократов тоже были свои проблемы. Уже в 1897 году единая партия была разделена на шесть независимых национальных партий, что, с одной стороны, соответствовало духу идеи «государства национальностей», а с другой стороны, ослабляло единый социал-демократический фронт. Вместе с тем, несмотря на отдельные противоречия между национальными социал-демократическими партиями, почти до самого конца империи они сохраняли приверженность федералистским принципам, выступая в качестве противовеса ультранационалистическим силам со всех сторон. 

Большевизм против австромарксизма

Влияние австрийской социал-демократии с ее концепциями государства национальностей и национальной автономии выходило далеко за пределы Австро-Венгрии. Оно было колоссальным по отношению к идейно родственным социал-демократическим силам другой страны со схожими проблемами — Российской империи.

Нам уже не раз приходилось разоблачать миф российских имперцев, согласно которому, национальные автономии на месте бывших губерний «единой и неделимой России» были порождением злого умысла коммунистов. Это не так не только с практической точки зрения, но и с сугубо доктринальной. Оппозиция значительной части российских коммунистов на VIII съезде РКП (б) тактически вынужденному признанию национальных автономий и превращению России в федерацию (это потребовалось, чтобы склонить на свою сторону соответствующих национальные силы в условиях идущей гражданской войны), проистекала не из какого-то стихийного «великодержавного шовинизма», а из принципиальной позиции, которую российские большевики заняли задолго до своего прихода к власти. И заняли его именно в полемике с австрийскими социал-демократами или австромарксистами в рамках мирового социал-демократического движения.

Так, из программной работы будущего наркома по делам национальностей Иосифа Сталина «Марксизм и национальный вопрос», написанной в 1913 году под руководством Николая Бухарина, ясно следует отрицание большевиками принципа национальной автономии, как территориальной, так и общинной (корпоративной). В качестве альтернативы им Сталин с Бухариным предлагали «областную автономию» и общую демократизацию с устранением любой дискриминации по национальному признаку.

В схожем духе не раз высказывался и сам Владимир Ленин. Обличая «великорусский шовинизм» и признавая право наций на самоопределение в принципе, он отнюдь не был сторонником ни национальных автономий, ни федерализации социалистической России. Показательно, что будучи сторонником центростремительного развития народов и территорий на новых, «прогрессивных» принципах, Ленин на худой конец соглашался на отделение нежелающих быть его частью народов, но никак не на федерализацию. Вот что он писал об этом «бакинскому комиссару» Степану Шаумяну:

Мы в принципе против федерации — она ослабляет экономическую связь, она негодный тип для одного государства. Хочешь отделиться? Проваливай к дьяволу, если ты можешь порвать экономическую связь или, вернее, если гнет и трения «сожительства» таковы, что они портят и губят дело экономической связи. Не хочешь отделяться? Тогда извини, за меня не решай, не думай, что ты имеешь «право» на федерацию.

В целом, ключевые идеологи российского большевизма считали австромарксистскую концепцию «государства национальностей» и «национальных автономий» «утонченным видом национализма». И это представляло для них серьезную угрозу, потому что большевики были лишь одним крылом русской социал-демократии, внутри которой с ними конкурировали меньшевики. Кроме того, им приходилось иметь дело с социал-демократиями нерусских народов, которые почти поголовно находились под влиянием австромарксистских взглядов на национальный вопрос.

Сегодня это обстоятельство часто упускается из виду, однако, создание новых национальных автономий и государств на обломках Российской империи в большинстве случаев было делом рук не абстрактных националистов, а именно социал-демократов «меньшевистского» или социалистов «эсеровского» толка, разделявших австромарксистские взгляды на национальный вопрос. Еще к концу 1917 года все эти партии в союзе с российскими меньшевиками и эсерами были согласны на превращение Российской Республики в федерацию, приняв соответствующее решение 6 января 1918 года на Учредительном собрании, на выборах в которое они получили большинство.

Большевики разогнали это Учредительное собрание, как в ряде мест разогнали или предприняли попытку разгона национальных автономий, созданных подобными силами. Изменить свое отношение к их идее они были вынуждены в условиях тяжелейшей гражданской войны, исход которой могло решить не в последнюю очередь склонение на ту или иную чашу весов сил национальных окраин бывшей империи. Суть этой политики блестяще описана в книге Абдурахмана Авторханова «Империя Кремля: советский тип колониализма», но если вкратце, то она заключалась в признании большевиками объективности национального пробуждения народов и стремлении поставить его под свой контроль, оседлав этот процесс как в государственном, так и в общемировом масштабах (поддержка просоветских национально окрашенных движений).

Но показателен еще один изгиб истории в полемике российских большевиков с австромарксистами. Последние, стремясь к сохранению государственного единства Большой Австрии на принципах федерализма и государства национальностей, когда она уже необратимо распалась, приняли это как неизбежность. Первые же, на словах провозглашая право наций на самоопределение вплоть до полного отделения, когда эти нации отделились, силой собрали их под своим руководством в новую тоталитарную империю.

Возникшие проблемы и упущенные возможности

Тем не менее, хоть австрийские социал-демократы и смирились с произошедшим распадом Большой Австрии, они как могли пытались его не допустить, желая не только сохранить свое государство, но и предотвратить многие вызванные им беды. А именно той проблемой, которая и была краеугольным камнем их доктрины государства национальностей — несоответствия во многих случаях национально-территориальных границ и этнической структуры населения.

Сразу же после распада Австро-Венгрии вспыхнула война из-за территориального спора между Чехословакией и Венгрией. В состав последней, возникшей на землях Транслейтании, было включено немало территорий с иноэтническим населением, подвергавшимся мадьяризации (это тоже была призвана предотвратить концепция национально-общинных автономий). С другой стороны на Венгрию напала Румыния, которая также пыталась забрать себе валахоязычные земли.

Двадцать лет спустя Трансильвания, оспариваемая Венгрией и Румынией, стала не только причиной борьбы между двумя этими странами, но и одним из тех вопросов, что провоцировали начало новой мировой войны, в частности, на ее будущем восточном фронте.

То же можно сказать и о другой бывшей части Австро-Венгерской империи — Боснии и Герцеговине, которая, будучи включенной в состав Югославии, осталась ареной антагонизма между сербами и хорватами, дестабилизировавшего эту страну и принявшего самые брутальные формы после ее оккупации станами Оси. Больше того, неурегулированный национальный вопрос снова дал о себе знать в Боснии и Хорватии уже в конце XX века, причем, в таких формах, которые напомнили Европе об ужасах ее истории полувековой давности.

Еще один пролог ко Второй мировой войне — Мюнхенский сговор и оккупация Чехии в немалой степени был обусловлен тем, что в состав Чехословакии после распада Австро-Венгрии были включены Судеты с немецким большинством населения. Эта травма судетских немцев привела к поддержке ими германских нацистов, обещавших собрать все земли, населенные немцами в одном государстве, присоединением этого региона в 1938 году к Германии с последующей оккупацией оставшейся Чехии (Богемии и Моравии). Но затем это обернулось изгнанием всех судетских немцев после разгрома нацистской Германии и восстановления Чехословакии. Как следствие – тысячи погибших с обеих сторон, миллионы исковерканных судеб и до сих пор не оправившийся от последствий массовых перемещений его жителей регион, самый депрессивный в нынешней Чехии.

И наконец, даже Волынская резня в Западной Украине тоже является отложенным последствием распада Австро-Венгрии. Ведь этот регион также входил в ее состав, но потом был передан Польше, которая начала проводить в нем политику полонизации и усмирения недовольного ей украинского населения (пацификации), которая обернулась расправой над поляками после крушения Польши.

Так что, нет, Австро-Венгрия отнюдь не сразу распалась на те чинные, мирные государства Центрально-Восточной Европы, реалии которые сегодня ничем не напоминают об ужасах, порожденных разделом этой империи. Что интересно, при этом большинство ее осколков не только вошли или стремятся войти в Европейский Союз, но тяготеют к тесному сотрудничеству друг с другом. Так, Чехия, Словакия, Венгрия и Польша сформировали Вышеградскую четверку, которая отстаивает позицию этих стран внутри ЕС. Не раз обсуждалась возможность присоединения к ней и Австрии. А в 2016 году впервые состоялась встреча руководителей государств — участников Инициативы Трех Морей (Адриатического, Балтийского и Черного), сердцевиной пространства которого также являются страны, ранее входившие в состав Австрийской империи.

А ведь центральноевропейское федеративное многонациональное государство на просторах от Вены до Львова, от Любляны и Сараево до Праги и Кракова теоретически могло возникнуть более столетия назад, если бы восторжествовали идеи австрийских социал-демократов, рассматривавших его как модель и фундамент для Соединенных Штатов Европы. Но вместо этого, пройдя через две мировые войны, многочисленные геноциды и этнические чистки, народы этого пространства сегодня пытаются реализовать куда более скромные интеграционные проекты.

Какие выводы из этого можно сделать народам России сегодня? Империи, игнорирующие чаяния включенных в ее состав народов и вместо решения их проблем проводящие авантюристическую внешнюю политику, обречены.

Тем не менее, их распаду на мононациональные государства с неизбежными этническими чистками в ходе перекройки территорий и населения теоретически есть альтернатива — многонациональный федеративный союз, модель которого была предложена австрийскими социал-демократами более века назад. Сочетание федерализма, территориальной автономии и экстерриториальной автономии с представительством этнических общин — еще один ценный аспект этой модели для тех мест, будь то «национальные республики» или «русские регионы», в которых компактно и вперемешку проживают разные народы.

Будет ли этот опыт востребован или народы России наступят на австрийские грабли?

Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт

Другие статьи автора:

• Украинский взгляд на распад России: мифы и реалии
• Русское: точка или многоточие?
• Гарантии устойчивости и безопасности для новых государств на месте РФ
• О «трамваях» и «остановках»: в преддверии 8-го Форума Свободных Народов Построссии
• Декларации независимости: провозгласить и сделать – не одно и то же
• Почему Россия не Испания?
• Заявлен проект Смоленской Республики
• Несостоятельность североевразийской России и перспективы ее восточных регионов
• Обустроят ли пост-Россию свободные выборы?
• Российская Республика как оксюморон
• Новые геополитические центры Северной Евразии
• Сокуров и его колониальное «Мы»
• Свободная Россия невозможна без свободных регионов (предисловие к ХI Форуму Свободной России)
• Игры с шулером: о выборах и переписи в путинской России
• «Один народ» по-ингушски или республиканская альтернатива?
• Правые и регионализм
• Регионалисты и выборы 2021: «регулярные армии» или «партизаны»?
• Охранка «султанатов» огрызается
• «Еврорегионы» Украины и России: упущенная возможность или далекая перспектива?
• Номократия, национализм, федерализм
• Мираж «экономического федерализма» в России
• Дагестан: колониализм на марше
• Совместятся ли региональные и «навальновские» протесты?
• Территориальные споры и договорный федерализм
• Неовалидизм или работа над ошибками
• Суд по «ингушскому делу» как приговор путинскому колониализму
• Калмыкия: «Единая Россия» оказалась недостаточно единой
• Религиозная зачистка Сибири
• Прокуратор Дагестана
• Региональные выборы – контраст «федеративной» России и «унитарной» Чехии
• Кто возглавит башкирское пробуждение?
• Башкортостан: от борьбы за Куштау — к борьбе за Республику
• «Соломенное чучело» и либеральный идеализм
• Европейские мечты и североевразийские реалии: о перспективах демонтажа российской имперской модели
• Русский Политический Комитет: уроки столетней давности
• «Политические ненцы»
• Об этнократии и этноидиотизме
• Коронавирусная катастрофа на Кавказе: кто виноват и что делать?
• Двадцать лет спустя: о зигзагах красноярского регионализма
• Псевдо-Зулейха и псевдо-федерализм: какая культурная политика нужна народам РФ?
• Почему недееспособна «московская оппозиция»?
• Саакашвили, Шеварднадзе, Госсовет и перспективы коронавирусного регионализма в РФ
• Мнимое государствообразование и подлинное самоопределение
• Башкортостан и Ингушетия: параллелизм репрессий
• Федерализм из застенков
• Российская Империя вместо Российской Федерации. О конституционно-исторических манипуляциях Кремля
• Невозможная республика
• Кавказское генерал-губернаторство и его перспективы
• Распад Югославии: актуальный урок
• Ингушский протест: от трайбализма к федерализму
• Местное самоуправление, коренные народы и регионализм
• Российская власть боится федерализма. А российская оппозиция?
• Айрат Дильмухаметов как глашатай нового федерализма
• Московская оппозиция: имперская или республиканская?
• Как завершить национальную революцию?