Русский Политический Комитет: уроки столетней давности

Вадим СидоровДата: Июль 21, 2020Рубрика: История, Общество, Политика, Этника

Красные, белые и третья альтернатива

События конца десятых — начала двадцатых годов прошлого века на территории бывшей Российской империи, обычно называемые «Гражданской войной», весьма поучительны для тех, кто считает себя в современной России федералистами, регионалистами и сторонниками самоопределения народов. Ведь именно в момент, когда распалась старая имперская вертикаль власти, перед народами и территориями бывшей империи возник острый вопрос – как строить отношения между собой дальше?

Этот вопрос был одним из важнейших среди прочих разделявших тогда на враждующие лагеря и русский народ. Хотя многие сегодня полагают, что по этому вопросу расхождения между основными противоборствующими лагерями русских — белыми и красными — были лишь внешними. Если первые декларировали приверженность «единой и неделимой России», отрицая право ее народов на самоопределение, то вторые, признавая его на словах, фактически восстановили империю в новой форме.

Мало кто кроме профессиональных историков при этом принимает во внимание, что помимо красных и белых в русском обществе в то время присутствовала третья сила — т. н. зеленые. И это не только и не столько известные под этим названием сторонники украинского батьки Махно, и не только инициаторы стихийных русских крестьянских восстаний вроде Тамбовского. Это еще и полноценная политическая сила, которая была движущей для Февральской революции, от этапа революционной борьбы еще с конца XIX века до принятия решений Учредительного собрания и далее попыток отстоять их под эгидой т. н. Комуча (Комитета членов Учредительного собрания).

Этой силой были различные небольшевистские левые, начиная с марксистов-меньшевиков, заканчивая социалистами-революционерами (эсерами), появившимися из народнического движения конца XIX века. Именно эти силы русской политики вместе с их единомышленниками на национальных окраинах бывшей Российской империи получили на выборах в Учредительное собрание большинство голосов и совместно приняли решение о превращении России в федерацию, которое выглядело буквально так:

Именем народов, государство Российское составляющих, Всероссийское Учредительное Собрание постановляет: Государство Российское провозглашается Российской Демократической Федеративной Республикой, объединяющей в неразрывном союзе народы и области, в установленных федеральной конституцией пределах, суверенные.

Постановление о государственном устройстве России, принятое Учредительным Собранием 6 (19) января 1918 г.

После разгона Учредительного собрания большевиками приверженные его решениям силы попытались организоваться в Поволжье под эгидой Комуча – при поддержке корпусов чехословацких легионеров, антибольшевистски настроенных русских офицеров и на политической платформе союза русских социал-демократов и нерусских национал-демократов. Однако логика поляризации смела эту конструкцию — на первые позиции в русском антибольшевистском сопротивлении выдвинулись военные лидеры, в своей массе приверженные имперской идеологии, а сплотившееся вокруг них Белое движение оттолкнуло от себя национал-демократов, чем в свою очередь сумели воспользоваться красные, выставившие себя сторонниками самоопределения народов.

В итоге получилось, что борьба внутри русского общества шла между имперскими по сути силами разной идеологической направленности, тогда как силы, стоявшие на республиканских позициях и открытые к коалициям с нерусскими национал-демократиями, не сумели защитить федеративные декларации Учредительного собрания.

Русский Политический Комитет в Варшаве

Подобный расклад сил в русском обществе многим покажется закономерным. Белые отстаивали идею «традиционной русской государственности», подразумевавшей имперский централизм. Красные апеллировали к новым социальным силам и идеям, но де-факто эту разрушенную государственность стали воссоздавать на новой основе, восстанавливая контроль над утраченными территориями и противостоя интервентам, чем и объяснялась их поддержка значительной частью офицерства. На этом фоне русские демократы выглядели наиболее невнятно, и неудивительно, что в критический момент русской истории поддержки со стороны ее движущих сил они получить не смогли.

Возможно, не только потому, что их «демократия» оказалась в условиях гражданской войны неконкурентноспособной по отношению к диктатурам («пролетарской» и военной), но и потому, что они не сумели предложить национальной идеи для самих русских, что, отличало их от аналогичных демократических сил на окраинах империи (петлюровцев, мусаватистов, дашнаков и т. п.).

Однако мало кто знает, что уже под конец гражданской войны возник политический проект, призванный решить указанные проблемы радикальным образом. Этим проектом стал созданный в 1920 году в Варшаве Русский Политический Комитет, организованный в прошлом легендарным деятелем партии эсеров Борисом Савинковым, сперва непримиримо боровшимся против царского режима, а потом так же непримиримо начавшим бороться против режима большевистского.

То, что Русский Политический Комитет возник в Польше, возглавляемой маршалом Пилсудским, оказывавшим ему содействие, уже о многом говорит. Ведь лидеры Белого движения не смогли наладить сотрудничество с нерусскими антикоммунистическими силами, в том числе Польши, потому что отказывались признать ее уже состоявшуюся к тому времени независимость, продолжая стоять на позициях «единой и неделимой». Так, в 1919 году выражающее позицию Белого движения Русское Политическое Совещание потребовало от Парижской международной конференции не признавать независимости ни Польши, ни Финляндии.

Тот факт, что савинковский Русский Политический Комитет развернул свою деятельность в Польше, уже говорит о том, что он признал ее независимость. Но его отличие от позиции Белого движения по данному вопросу выходило далеко за рамки ситуационного прагматизма, который был не чужд и отдельным лидерам белых вроде генералов Врангеля и Краснова в отличие от неуклонных в своем единонеделимстве Деникина и Колчака.

Савинковский Русский Политический Комитет сформулировал целую, не побоюсь этого слова, революционную национально-политическую платформу и даже философию — как отношений русских с нерусскими народами, так и собственно русского взгляда на свое единство. И эта философия представляет большой интерес в наши дни.

Против империализма, за независимость и равноправный союз

Описание установок Русского Политического Комитета по национальному вопросу будет нагляднее сопровождать цитатами из его программного Сборника статей по национальному вопросу, изданного в Варшаве в 1921 году.

РПК дает жесткую оценку лидерам Белого движения, чья позиция не позволила состояться многонациональному антибольшевистскому фронту:

На знаменах армий Колчака и Деникина крупными буквами были написаны слова «единая и неделимая». В жертву этим словам было принесено много жизней и немало симпатий. Невозможными оказались соглашения с украинцами, расстраивались отношения с другими национальностями, входившими в состав бывшей императорской России, и даже Кубань, никогда не тянувшаяся в сторону «самостийности», подозрительно оглядывалась на центры новой военной политики… Ни Деникин, ни Авксентьев чужой свободы не уважают, права на свободу за другими народами не признают. Не от того ли, что ни тот, ни другой не сумели отстоять свободы России?

Одновременно с этим изобличается истинная суть политики большевизма под вывеской риторики о самоопределении народов:

Советская национальная политика полна тех же глубоких и нестерпимых противоречий, как и экономическая и социальная политика Советской Республики. С одной стороны большевиками был провозглашен принцип безусловного самоопределения всех народностей вплоть до отделения от России, а с другой стороны — преследование национальных движений никогда не доходило до таких форм, в какие оно вылилось в советском режиме. Теоретически в Советской России провозглашен принцип федерации, так что Российское государство именуется «федеративная республика», на бумаге существуют около 15 «свободных советских республик», входящих в состав России. Но фактически все эти «свободные» республики являются жалкой бутафорией, которая едва ли кого-нибудь может еще ввести в заблуждение. Национальные движения в Советской России так же подавлены, как подавлена всякая самостоятельная свободная мысль, как подавлена всякая независимая активность, частная инициатива — и этот гнет бесконечно превосходит все, что имело место в самые мрачные эпохи старого режима… Советская национальная политика есть самая циничная и недостойная игра, более отвратительная и более пагубная, чем гнет старого режима, который давил физически, но не растлевал народную душу.

В такой ситуации РПК апеллировал к тем, кого он называл «настоящими демократами и патриотами», призывая их отказаться от устаревших установок:

Есть люди, в полной мере заслуживающие название русских патриотов и демократов. Они понимают, что нельзя вернуть старое, что новая Россия может быть только демократической страной, что пора кастовых привилегий миновала, что земля должна отойти к земледельцу, что воля народа есть тот главный фундамент, на котором будет строиться будущее. Но есть нечто, что этим демократически настроенным патриотам так же чуждо, как было оно чуждо и царским слугам, и Петру Струве, и военным вождям, которые еще так недавно пытались завоевать Россию.

Для этих патриотов есть слово, которого они не переносят. Это слово «самостийность». Слыша его, они немедленно начинают заклинать: «не расчленяйте Россию!» Когда русская организация открыто признает самостоятельность Украинской Республики или независимость Кубани, они заявляют: «этого не может быть», «русский патриот не может верить во все эти петлюровские самостийности».

Тем не менее, существует группа тоже русских патриотов и тоже демократов, которая думает иначе и не только думает и говорит, но и действует. Эта группа искренне и открыто признает и Украинскую, и Белорусскую, и Кубанскую, и всякие иные «самостийности» и признавая эти «самостийности», не маску на себя надевает, не по подложному паспорту живет, а исповедует свой действительный и подлинный символ веры во имя своей же родины и ее долгожданного возрождения.

Свою позицию по данному вопросу РПК обосновывал следующим образом:

На территории бывшей России все сильнее и сильнее разгораются национальные движения, и в этом нельзя не видеть начала оздоровления того могучего организма, который мы зовем «Россия». Да, в отдельных национальных движениях возрождаются не только отдельные народности, но и в них и через них возрождается Россия. Это не всегда сознают, часто не хотят сознавать вожди национальных движений, но логика исторического процесса непобедима и неустранима. Возрождение отдельных национальных государственных образований невозможно без возрождения всей России — поэтому пока существует советский строй в центральной России, до тех пор государственное и национальное развитие народов, обособившихся от России, совершенно невозможно.

Итак, мы видим, что РПК считает, что «возрождение России» и «возрождение отдельных национальных государственных образований» на ее территории не противоречат друг другу, а должны дополнять друг друга. Но как это возможно? Только при принципиально новом понимании того, что есть «Россия»:

Подлинное единство России определяется не внешним централистским однообразием… распаявшаяся на ряд самостоятельных и свободных единиц Россия внутренне, духовно не утеряла своего единства, но найдя соответствуюшую государственную форму вновь выявит свое единство. Этот сдвиг в сторону «федерализма» (если можно этим словом охарактеризовать всю полноту фактов, которые я имею в виду) произошел в русском народе и его интеллигенции… Смысл этого перелома заключается в том, что чисто духовное, внутреннее понимание единства, которое всегда было основной творческой силой русской культуры, — что оно в наши дни решительно и окончательно освобождается от централистических и унификационных ассоциаций, которые были навязаны внешним ходом русского исторического процесса.

Российская Государственность не предполагает непременно формы единой и неделимой России, как не предполагает непременно формы федерации. Российская Государственность может быть мыслима и как союз отделившихся от России независимых ныне народов, свободно объединенных в Восточно-Европейские Соединенные Штаты.

РПК считал, что народам бывшей Российской Империи будет выгодно восстановить новый союз, но что конкретную форму этого союза должны определить они сами после полного освобождения от большевизма:

Для сторонников федерации, как и для противников ее в настоящий момент имеется одна общая задача — установление такого строя в своих странах, при котором народ сам мог бы решить вопрос о той или иной форме отношения к своим соседям. Основной предпосылкой этому служит утверждение фактической самостоятельности всех государственных новообразований, установление в них порядка и правового строя, при котором могли бы собраться местные учредительные собрания. Водворение в самой России такого строя, при котором этим государствам не пришлось бы жить в постоянном напряжении и боязни за свое существование, является поэтому чрезвычайно важным для всех новообразований. Путь к этому один — соглашение демократий, как русской, так и народов, борющихся за свое государственное бытие.

В Восточной Европе живут разные, однако, крепко связанные общностью политических и экономических интересов народы: великороссы, украинцы, белорусы, эстонцы, латыши, грузины и т. д. Народы эти могут и должны мирно сожительствовать между собой и даже объединиться в единый союз. Но союз этот — будущая Россия, будущее Русско-Украинско-Белорусское, будущее Славянское Государство, будущие Соединенные Штаты Востока Европы — может быть построен лишь на признании права на самоопределение народов, то есть, на утверждении свободы. Но союз этот может осуществиться лишь на началах равноправного, вполне свободного договора.

Еще более интересно в наши дни то, что называя себя «русской организацией», РПК признавал право на национальную самостоятельность не только явно отличных от русских народов, но и украинцев, белорусов и казаков, которые в Российской империи рассматривались частями единого русского народа. Более того, считал, что право на самостоятельность имеют и регионы, населенные русскими (великороссами в старой терминологии):

Мне скажут: нет донцов, нет кубанцев, нет терцев, есть только русские люди. Казаки — те же великороссы, но отселившиеся «на окраины государства». Да, конечно, казаки такие же православные, говорящие на русском языке, русские люди, как и великороссы (не забудем, однако, что на Кубани есть немало казаков-украинцев). Но ведь у казачества свой особый уклад, свои особые нравы, своя история, свои законы. Но ведь казачество не покушается на Москву и не отрекается от Москвы. Но ведь казачество желает только одного — чтобы мы, великороссы, не вмешивались в его, казачьи, дела и не насиловали его, казачьей, воли. Я не сомневаюсь, что независимые Дон, Терек, Кубань найдут приемлемый, достойный и их, и Москвы, и выгодный для нас всех способ сожительства с свободной Великороссией. Но способ этот должен быть утвержден не принудительно, не вооруженной рукой, а добровольным и добросовестным соглашением.

…Когда (они) возражают против независимости Белоруссии, то (они) в виде аргумента приводят якобы отсутствие у белорусов национального языка: «Белорусский язык не язык, а наречие. Исковеркав русский прекрасный, могучий и свободный язык, вы получите белорусскую мову. Народ же, не имеющий национального языка, не может иметь претензии на государственное бытие». Этот аргумент не выдерживает критики. Донцы, кубанцы и терцы говорят в огромном своем большинстве по-русски. Однако вряд ли кто-либо может ныне серьезно спорить об их праве на независимость. Сибиряки — коренные великороссы. Однако Сибирь требует независимой от Москвы государственной жизни. Ясно, что и белорусы, языка которых кстати сказать не понимает москвич, имеют не менее прав на самоопределение, чем казачество или сибиряки.

…Ранняя Русь знала отдельные народоправства, областные культуры — и это уважение к самобытным культурам сохранилось в русском народе и интеллигенции до самого последнего времени.

Улица Бориса Савинкова в Варшаве

Век назад и век спустя

Идеям РПК не было суждено переломить хода истории. Они и были поздно провозглашены — когда исход схватки белых и красных был уже решен, и не имели массовой поддержки в гуще прежде всего того народа, от имени которого пыталась выступать эта «русская организация».

Созданный Савинковым Народный Союз за Родину и Свободу имел обширные планы подпольно-террористической деятельности в подсоветской России и воспринимался ВЧК как одна из самых серьезных угроз для большевистской диктатуры. В 1924 году с помощью подставной ячейки антибольшевистского сопротивления Савинков был выманен в подсоветскую Россию (та же участь постигла ряд других политэмигрантов в рамках операции «Трест») и предан суду. Первоначальный приговор был ожидаем — расстрел, но впоследствии был заменен на 10 лет лишения свободы из-за раскаяния Савинкова и того шоу, которое из этого организовали коммунисты для дискредитации антибольшевистского сопротивления в целом и его социалистического крыла в частности. Однако в 1925 году Савинков «покончил жизнь самоубийством» на Лубянке. В том же 1925 году «покончил жизнь самоубийством» другой легендарный человек с типажом и воззрениями, схожими с савинковскими — Сергей Есенин, что позволяет предположить наличие кампании зачистки символов этих идей.

Конечно, можно гадать, чем объясняется поведение Савинкова на последнем отрезке его жизни — декларированным разочарованием в своей борьбе или игрой на два фронта. Но любая из версий его конца — будь то убийство чекистами или самоубийство говорит о том, что либо они его, либо он их так и не приняли, несмотря на публичные декларации об обратном. Но как бы то ни было, личная драма Савинкова, разгром и предание забвению его проекта объясняются тем, что тот в свое время оказался невостребованным.

Однако история и развитие идей зачастую вершатся отдельно от истории связанных с ними личностей. И сегодня русское общество вступает в эпоху, в которой идеи, озвученные почти век назад создателями и идеологами Русского Политического Комитета, становятся актуальными. Признание права на самоопределение не только «национальных республик», но и «русских регионов», перспектива создания ими договорного союза — эти идеи снова стоят на повестке дня в рамках борьбы народов России против имперско-чекистской диктатуры.

Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт