Бессмертная Уральская республика

Павел ЛузинДата: Июль 07, 2017Рубрика: История, Общество, Политика, Регбрендинг, Экономика

Судьба одной идеи

1 июля 1993 г. Свердловская область провозгласила себя Уральской республикой и вскоре предложила своим соседям по обе стороны гор (Пермской, Челябинской, Курганской и Оренбургской областям) присоединиться — в рамках проекта «Большой Уральской республики». Сама Уральская республика просуществовала до ноября, когда область снова стала Свердловской, а в Москве успели расстрелять из танков парламент. С тех пор идея живет своей собственной, фантазийной и далекой от политики жизнью. Она скорее является формой без ясного содержания, но и это ее состояние свидетельствует об остающемся у Урала шансе на включение в мир.

Республика как ресентимент

Главная проблема Уральской республики была в том, что она не предлагала и не опиралась ни на какой универсальный ценностный и политический принцип. Единственная цель была — занять выгодную свердловской областной элите позицию для торга с Кремлем. Заодно была сделана попытка застолбить лидерские позиции среди соседей. Важно помнить, что главным предметом торга в 1993 г. были не дотации, а раздел имевшихся в каждом регионе активов. Просто республики в тогдашней политической системе координат получали себе больше.

Другими словами Уральская республика была в большей степени про деньги, чем про реальный федерализм. И тем более ни о каком сепаратизме речи не шло. Элита богатой области хотела для себя тех же самых возможностей, что имели элиты Татарстана и Башкортостана при уровне развития этих республик, сопоставимом с уровнем свердловчан. По большому счету, идея Уральской республики выражала ресентимент, адресованный Москве. Именно в таком виде она и осталась в общественном сознании.

Вместе с процессом, когда Свердловская область фактически стягивается в одну точку — в Екатеринбург, идея республики тоже серьезно изменилась. С одной стороны, родилась мысль, что взамен республиканского будущего Свердловской области местным элитам было бы выгоднее сделать Екатеринбург третьим городом «федерального значения». Эту мысль в 2013 г. выразил популярный и избранный тогда мэром Евгений Ройзман. Забавно, что она умерла с оккупацией Крыма в 2014 г., когда Кремль решил превратить старую военную базу Севастополь как раз в третий федеральный город. Для особого статуса Екатеринбурга места уже не было.

С другой стороны, в общественном сознании появилось четкое понимание, что города и регионы Урала должны быть ближе друг к другу, что от этого выиграют все. Попытка воплотить это понимание приобретало иногда комичные формы вроде корпорации развития «Урал промышленный — Урал полярный». В народе ее прозвали «Украл промышленный…». Однако развивавшийся бизнес это понимание постепенно укреплял — первыми точками экспансии предпринимателей из Екатеринбурга, Челябинска и Перми были эти же города. Правда, Оренбург в силу своей удаленности оказался на своей волне, а упадок Кургана приобрел необратимый характер.

Кремль тоже не остался в стороне от происходящего, к тому же восприятие самой идеи Уральской республики там было искаженным и болезненным. Вероятно, именно поэтому при создании системы федеральных округов в 2000 г. Москва игнорировала как Конституцию, так и экономику, и объективные интересы жителей большого региона. В итоге Пермская область оказалась в Приволжском округе, а в Уральский округ включили Тюменскую область, ХМАО и ЯНАО. Но даже несмотря на эти усилия, идея Уральской республики не умерла.

Реальность уральскости

Ощущение единства уральцев в общественном сознании восходит не к географической принадлежности, а к общности реального исторического и культурного опыта. Он восходит к тому, что Урал долгое время был российским фронтиром, куда люди бежали, куда их ссылали, где возник свой «плавильный котел» множества культур.

Единство Урала формировалось также колониальной политикой Москвы в отношении этого большого региона. Тут сыграли свою роль постоянное перекраивание границ губерний и областей, создание региональных промышленных цепочек и транспортных путей. Это вообще парадокс колониализма, когда представление жителей колоний об их собственном единстве перед лицом метрополии формируется самой метрополией.

Конечно, преувеличивать значение региональной идентичности самой по себе не стоит — она лишь следствие объективной реальности. Следует обратить большее внимание на материальные предпосылки, которые делают единство Урала жизненно необходимым для живущих там людей.

В первую очередь, это города. Кроме Екатеринбурга, Челябинска и Перми, есть Миасс, Ревда, Серов, Березники, Лысьва и десятки других. Можно вслед за писателем Алексеем Ивановым описывать это как горнозаводскую цивилизацию, но следует признать — мы имеем дело с умирающей цивилизацией. Урал огромен и малонаселен: 13 с небольшим млн. жителей, если считать с Оренбургской и Курганской областями, и 10 млн. жителей — без этих двух регионов. Небольшие заводы в небольших городах тут за редким исключением обречены. Их жители в первую очередь едут в ближайшие города-миллионеры.

Трудность в том, что мы имеем дело с большими расстояниями между самими региональными столицами (210 км Екатеринбург–Челябинск, 360 км Екатеринбург–Пермь). Позитивные эффекты от окружающей агломерации частично наблюдаются только в Екатеринбурге. Ближайшее окружение Перми и Челябинска просто не достаточно населено и не достаточно связано друг с другом. Это значит, агломерацию, имеющую внутренние силы к развитию, надо создавать, уменьшая время на передвижение между крупными городами. Проще говоря, люди должны ехать в соседний мегаполис не 4–6 часов, как сейчас, а 1,5–3 часа. То же самое касается и Тюмени, отстоящей от Екатеринбурга на 340 км и в силу своей нефтегазовой специфики пока не замечающей, что она находится посреди пустоты.

Еще одна трудность: отсутствие в уральских региональных элитах понимания, чем является Урал в большом мире? Кажется, что еще продолжается игра в «опорный край державы» (некогда популярный среди властей уральских регионов лозунг), но уже понятно — опираться некому и не на что. Есть только одержимая роскошью и властью, но морально и умственно неполноценная метрополия, есть вечно убыточная военная промышленность и есть уральцы, кроме которых Урал никому, включая и упомянутые элиты, не нужен.

Конечно, на Урале есть конкурентоспособные производства и частные компании, однако эти очаги модернизации пока не могут дать системный эффект.

Перспективы: республика с начала

Любая жизнеспособная республика должна опираться на общественное согласие, на договор. И согласие это не привносится извне, не разрешается высочайшей волей и не возникает от механического перерисовывания административных границ. Согласие возникает из совместного проживания и совместной деятельности. Главным и единственным измерением здесь являются каждый человек, люди в целом и создаваемые ими общества.

И чтобы нынешние несколько миллионов жителей Урала могли рассчитывать на благополучную жизнь у себя дома, нам в пост-путинской России необходимо сделать следующие шаги:

Добиться свободы межмуниципальных и межрегиональных ассоциаций. Будет ли учреждена в результате этого собственно Уральская республика или появится какая-то еще республика, не так и важно. Важно, чтобы идея республики и республиканские принципы были воплощены на практике;
Обеспечить скоростное автомобильное и железнодорожное сообщение между Екатеринбургом, Пермью, Челябинском и Тюменью. Главное тут — обеспечить связность человеческого пространства Урала;
Обеспечить удобное транспортное сообщение Урала с балтийскими портами, другими российскими регионами и Европой. Также необходимо развивать уральский транзитный потенциал с Сибирью, Дальним Востоком и Центральной Азией.

Все это не гарантирует сиюминутного успеха, но даст жителям Урала шанс остаться и воплотить дух фронтира уже не в колониальной, а в республиканской парадигме.
_____________________________________________________

Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.paypal.me /regionexpert
Crypto — 199mm5dMHKPRHPNUBJoixTnKWzgK9VFuAS

Другие статьи автора:

Метки: Урал

Павел Лузин

Кандидат политических наук, военный и региональный эксперт. Уроженец Перми, в настоящее время - приглашенный научный сотрудник Школы Флетчера при Университете Тафтса (Бостон, США).