Забыть регионы

Павел ЛузинДата: Январь 15, 2019Рубрика: Общество, Политика, Экономика

Как России стать федерацией и выйти из нищеты и бесправия?

Говоря о необходимости развития регионализма и создания подлинной федерации, либо даже конфедерации в России, мы должны держать в голове единственную цель всего этого: свобода, полноправие и богатство российских граждан.

Возможно ли достижение этой цели в стране, где вся полнота власти и огромное количество богатства сосредоточены только в одном городе? Без разделения и распределения политической ответственности между максимальным числом граждан — нет. В истории не существовало колониальных империй с богатыми и свободными аборигенами. А для российской власти мы именно аборигены, хотя в неформальных разговорах чаще используется слово «плебс». Как не существовало и деспотических (авторитарных) систем с богатыми и полноправными подданными. Так что претендовать на счастливое исключение нам точно не следует.

Тем не менее, наивно надеяться на то, что столица сама в духе доброй воли поделится своими возможностями с российскими регионами. Это практически невозможно, даже если предположить самый благоприятный сценарий демократического транзита в России. Для начала регионы должны будут сформулировать свои интересы, и только после этого будет возможен политический торг. И чем четче и жестче будет сформулирована политическая позиция российскими гражданами за пределами Москвы, тем более возможна у нас будет децентрализация. Но проблема стоит так: а кто будет формулировать позицию?

Отсутствующие региональные элиты

Нынешняя ситуация в России характеризуется тем, что в ней попросту нет региональных элит. Имеются в виду элиты как сообщества политически и/или экономически влиятельных игроков, имеющих известную степень автономности в своих делах и опирающихся на поддержку значимой части граждан того или иного региона. Региональные власти в России — это бессильные и безвольные администрации, в задачи которых входит лишь реализация политики центра. И отношения центра и регионов строятся по правилам бюрократического торга за ресурсы, распределяемые центром. Доступ к этим ресурсам и определяет вес того или иного регионального игрока.

Кроме центра и регионалов есть еще крупные и подконтрольные центру корпорации, которые имеют влияние на региональные повестки едва ли не большее, чем местные губернаторы. И поскольку корпорации часто являются крупнейшими работодателями, то их связь с гражданами и влияние на них гораздо сильнее, чем влияние региональных властей.

Если же попытаться найти в регионах интеллектуальные элиты, то и они отсутствуют. Ученые и деятели культуры за редким исключением настолько зависимы от бюджетных расходов, а их деятельность настолько регламентирована бюрократией, что ни о какой автономии не может быть и речи. Не говоря уже о том, что в России есть всего несколько регионов, где, несмотря на неблагоприятную среду, есть сколь-нибудь значимые университеты или культурные институции.

И если принять во внимание, что внутри каждого из регионов социально-экономическая ситуация очень «лоскутная» (многоукладная), то мы просто не можем говорить о них как о целостных сообществах. Получается, что на уровне регионов просто некому формулировать и отстаивать запрос на децентрализацию, на демократические преобразования и т.д. Имеющиеся там локальные сообщества имеют разные стратегии и тактики существования, а иной раз и выживания. Им просто невозможно прийти к общей повестке. А раз так, то и региональные элиты не могут появиться. Замкнутый круг.

И все же потенциал для децентрализации и подлинного федерализма в России есть. А значит и у российских граждан есть шанс заработать в перспективе благосостояние, полноправие и достоинство.

Самоуправление как ключ к свободе

Понятно, что нынешняя политико-экономическая система в России не имеет будущего. Да, она может просуществовать еще неопределенное время, но на траекторию устойчивого развития наша страна с ней не выйдет — слишком много противоречий накоплено, слишком много в ней паразитарных институтов и групп при явном дефиците интеллектуального и морального ресурса. И даже имеющиеся значительные материальные ресурсы при растущих издержках и упадке управления не обеспечивают ее капиталом выживания.

Все это означает, что разложение нынешнего политического режима в нашей стране будет болезненным, но динамичным. И вне зависимости от сценария такого разложения региональные власти и представители федералов и силовиков в регионах впадут в политический ступор – потому что без приказов по «вертикали» они недееспособны. И на уровне местного, преимущественно городского самоуправления людям придется брать инициативу в свои руки. Именно там в короткий срок возможно появление как новых лидеров, так и четко сформулированного запроса на автономию от центра и требования к меньшему перераспределению ресурсов в пользу этого центра.

В предыдущие годы мы видели, что способность людей к самоорганизации на локальном уровне в России очень развита. Так что предоставленные самим себе города и поселки будут способны сформулировать свою политическую повестку. Проблема в том, что в условиях слабости или отсутствия горизонтальных гражданских связей между этими городами и поселками политически обновляющийся центр может эту повестку не услышать. В этом случае исторический шанс на децентрализацию и демократизацию России будет находиться в руках крупных городов типа Екатеринбурга, Перми, Новосибирска, Красноярска, Владивостока и др. Именно в таких городах есть и политические активисты, и потенциал для гражданской политической мобилизации, и претенденты из среды бизнеса на то, чтобы стать новой элитой.

Понятно, что имеющийся потенциал может не реализоваться. Тогда шанс на договорную децентрализацию и федерализацию, а не конструируемую в Москве, пусть и с самыми благими намерениями, «новую Россию» (этот лозунг будет главным вне зависимости от того, кто и как придет к власти после В. Путина) будет упущен. Тем не менее, с высокой долей вероятности крупные города не смогут остаться в стороне от происходящего. Пытаясь набрать политический вес, они естественным образом будут налаживать связи как со своими соседями (например, Пермь–Екатеринбург–Тюмень–Челябинск и Новосибирск–Томск–Кемерово–Барнаул), так и с близлежащими городками и поселками. По сути, регионы в том или ином виде начнут создавать сами себя. А насколько этот процесс будет успешным, плодотворным и творческим, можно будет понять только на практике.

Конфликты — норма

Чего точно не стоит опасаться, так это конфликтов. Разность интересов является неотъемлемым атрибутом российской многоукладности. И тут важно не отсутствие конфликтов, а наличие удобного механизма их разрешения, а также наличие удобного механизма кооперации между локальными сообществами. И здесь Россия естественным образом начнет вырабатывать свою договорную модель федерации или конфедерации, которая позволит ей гармонизировать эти разные интересы.

Понятно, что нельзя учредить федерацию росчерком пера, и тем более федеративная политическая практика нарабатывается десятилетиями. К этому надо быть готовыми и относиться спокойно. Самые главные враги на этом пути — это спешка, желание привести всех к единому знаменателю, а также политическая мифология «распадающейся России». Все это работает на воспроизводство деспотической власти и подчинение граждан политической воле узкой группы лиц.

По сути, именно укрепление и развитие местного самоуправления, отстаивание нашего права и нашей свободы быть хозяевами в своих домах и городах должно стать главным инструментом демократизации России. Это понятно и привлекательно для большинства россиян, и за это они готовы бороться. И только отсюда может появиться действительно новая Россия, граждане которой не являются ни аборигенами, ни плебеями, ни подданными.

Другие статьи автора:

Метки: Сибирь Урал

Павел Лузин

Кандидат политических наук, военный и региональный эксперт. Уроженец Перми, в настоящее время - приглашенный научный сотрудник Школы Флетчера при Университете Тафтса (Бостон, США).