Нашумевший закон о так называемых фейковых новостях и борьбе с ними на русском канцелярском называется «О внесении изменений в статью 153 Федерального закона «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (№31-ФЗ от 18.03.2019). Не менее нашумевший «закон о неуважении к власти» зовется столь же завуалированно — «О внесении изменений в Федеральный закон «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» (№30-ФЗ).
О сути этих законов было сказано достаточно еще в процессе его принятия. Гораздо меньше внимания было уделено тому, почему данные законы вообще появились? Первое, что приходит на ум — для усиления повседневной цензуры и, особенно, самоцензуры как в электронных медиа, специализирующихся на общественно-политической информации, так и среди обычных пользователей разнообразных соцсетей. Кроме того считается, что эти нововведения призваны повысить риски для тех журналистов и активистов, кто проводит разнообразные независимые расследования.
Однако подобные ответы должны оставлять у нас чувство неудовлетворенности. Формальных и неформальных цензурных инструментов у российской власти уже сейчас достаточно, а заткнуть рот расследовательской журналистике этими законами не получится — на то она и расследовательская, что там все подкреплено документами, поддающимися верификации свидетельствами и прочими источниками. Тем не менее, политическая рациональность в этих действиях Москвы присутствует.
Инструменты власти
В первую очередь, нужно понимать, что все подобные начинания — это не эксцессы членов Федерального Собрания и не продукты жизнедеятельности иллюзорных «башен Кремля». Все это заложено в последней редакции Доктрины информационной безопасности РФ (2016 г.), главную цель которой можно свести к следующей формуле —
Кремль должен обладать монопольной властью в российском (по сути, в русскоязычном) сегменте глобальной сети.
Разумеется, для такого господства нужны соответствующие инструменты. Вы же не можете просто объявить о том, что отныне все должно подчиняться вам. Все предыдущие инициативы: обязанность медиа сотрудничать со спецслужбами, необходимость хранить персональные данные в России, необходимость фильтровать трафик, спонсирование разработки отечественного программного обеспечения и другое вплоть до банковских карточек «Мир» — были призваны снабдить российскую власть именно такими инструментами.
Да, что-то из этого работает плохо или не работает вовсе, что-то и просто абсурдно. В конце концов, все это придумывают не самые талантливые люди, которые пробуют импровизировать в наслоениях российского законодательства и творчески переосмысливать опыт дружественных автократий, решая очень нетривиальную политическую задачу. Вызов системе распределения власти и богатства в России рожден интернетом, отсюда и интенсивный поиск приемлемого ответа на него.
Можно взглянуть на это еще шире: природа любой власти в том, что она воплощается исключительно через действие. Власть существует только в момент своей реализации. А Кремль сегодня не может ни запустить экономический рост, ни отладить работу институтов, ни даже создать новый космический корабль. Как здесь оставаться властью? Только через посильные действия, которые воплощаются в разнообразных ограничениях и вытравливании любой гражданской политической и экономической автономии. И тут нужно подчеркнуть, что речь идет не о чьей-то злой воле, а о системном явлении. Просто у нынешней российской политической системы не так много опций, чтобы продлить свое существование. А так создание неудобств — это тоже способ реализации власти. Граждане вынуждены приспосабливаться к новым реалиям, созданным по инициативе Москвы, и самим актом этого приспособления они признают ее господство.
Проще говоря, борьба с фейковыми новостями и проявлениями неуважения — это и очередной шаг к цели, поставленной в доктрине информационной безопасности и потому обязательной для претворения в жизнь российскими органами власти; и ценность сама по себе, поскольку в любом случае работает на поддержание сложившегося порядка.
Неуверенность власти
Вместе с тем принятые законы отражают еще одно явление — это утрата российской властью собственной уверенности. За примерами далеко ходить не надо. Проявления чиновничьей спеси вроде казуса Ольги «государство не просило вас рожать» Глацких — симптомы такой утраты, попытки компенсации глубокой неуверенности, царящей в правящих кругах. И неуверенность эта связана, в том числе, с массовым недоверием российских граждан к российскому же государству.
Недоверие всегда порождает слухи. За прошедший год было как минимум два таких мощных слуха: о том, что число погибших на пожаре в «Зимней вишне» в Кемерово сильно занижено, и о том, что в Магнитогорске под новый год произошел не взрыв газа, а теракт.
Казалось бы, основанные на недоверии слухи появлялись и раньше. И если не уходить вглубь истории, то можно вспомнить авиакатастрофу в Перми в 2008 г. Тогда в городе внезапно распространилось мнение, что самолет был сбит войсками, поскольку оказался захвачен террористами. Кстати, уже тогда первоисточник этого слуха находился в глобальной сети, но электронная медийная среда в те годы не позволила этим слухам выйти сильно за пределы города и достичь сколь-нибудь массовой аудитории в масштабах страны. Сегодня, во многом благодаря смартфонам и мессенджерам, ситуация качественно другая. И Кремль испытывает сильный политический дискомфорт, когда сталкивается с масштабным проявлением недоверия к власти, грозящим перерасти в беспорядки. Не зря закон о фейковых новостях уделяет пристальное внимание именно вопросу беспорядков как результату распространения недостоверной информации.
Что касается закона о «неуважении к власти», то это неуважение всегда идет рука об руку с кризисом доверия. Просто количество переросло в качество. К тому же кризис доверия и уважения — это не только про отношения власти и общества, но и про отношения внутри самой российской власти. В отличие от самого верхнего эшелона, большинство ее представителей являются активными пользователями глобальной сети (за этой активностью всегда пристально наблюдает вышестоящий начальник) и де-факто каждый из них стал публичным человеком.
Более того, сегодня выступление или приватный разговор любого чиновника может быть опубликован его коллегой или обычным гражданином. И такая открытость, будучи для российской политической системы стрессом сама по себе, формирует в обществе запрос на изменение существующих отношений между властью и гражданами. Проще говоря, борьба с неуважением к власти — это про стремление справиться с растущей прозрачностью власти, нежели про тупое усиление цензуры. Не зря главным органом, ответственным за выполнение этого закона, назначена Генеральная прокуратура, а не борцы с «экстремизмом».
Вместо того, чтобы искать пути повышения доверия к себе, российская власть создает основания для быстрого прекращения циркуляции слухов и любой другой коммуникации, которая будет признана ею потенциально опасной. В целом, в перспективе нескольких лет вероятность политической турбулентности в России высока, а потому Кремль очень бы хотел, чтобы ничто электронное в руках граждан не помешало ему двигаться по своим приборам.
Другие статьи автора:
- Зачем принимается новый закон об МСУ и в чем его смысл?
- На пути к федерации: воображаемые сценарии и реальные проблемы
- День местного самоуправления при его отсутствии
- Города периода Третьей империи
- Федерализм без местного самоуправления висит в пустоте. Ответ Вадиму Сидорову
- Федерация чего и для кого?
- Политический сезон 2021: от протестов к новой Думе
- Разложение субъектности субъектов
- Сенаторы эпохи упадка
- Туманность России. Есть ли у нас идеи для завтрашнего дня?
- Республика из фактории и военной базы?
- Исчерпание языка. Зачем российская власть множит символическую пустоту
- Запретные территории
- Готика конституции, или варваризация России после пандемии
- Биополитика как властный бастион
- Карантинный барак, или индекс сопротивления
- Кремлевский трип в средневековье
- Поминальная политика
- Возрождение советского кадавра
- В ожидании времен «после России»
- Разбегающаяся Россия или конфедерация городов?
- Заложники фронтира
- Ритуал подчинения. РПЦ МП как политический субъект и храм как символ господства
- Результат выборов: меньшинство против меньшинства
- Тлеющая власть Москвы
- Гражданин и его флаг
- Конец фантазиям о земствах
- Сообщество страха. Зачем российской власти суверенный интернет?
- Малые города и поселки: враги или союзники федерализма?
- Сопряженного Кремль сопряжет
- Метрополия: на пути к кастовому обществу?
- Забыть регионы
- Почему Дальний Восток остается депрессивной территорией?
- Прыгнуть со скалы: обряд инициации для наместников
- Миграция колонизаторов
- Кочующая метрополия. Почему не надо переносить российскую столицу в другой город?
- Почему россияне летают через Москву?
- Бессмертная Уральская республика
- Эксперимент Пермского периода
- Инфраструктура империи
- Метафизика архипелага. Почему нам нужна деколонизация России?
