Когда в последних числах февраля я сказал своим живущим в Петербурге родственникам, что Россия уже проиграла войну в Украине, надо мной посмеялись. Возможно, даже покрутили пальцем у виска, но по телефону этого не было видно.
Ещё тогда я говорил, что у России по итогам этой войны было три сценария. За то время, которое прошло с февраля, моё мнение не изменилось, сценария по-прежнему три (хотя возможны и их комбинации).
Итак, каковы эти сценарии:
Сценарий 1: «Осаждённая крепость». Это то, что мы можем видеть на примере Северной Кореи, Ирана, Ирака при позднем Саддаме. Тоталитарный режим, потерпевший поражение, жаждущий реванша и ищущий виновных в поражении внутри страны. Всеобщее обнищание, мобилизационная экономика, консервация политической системы. Корейский и иранский опыт показывает, что в режиме «осаждённой крепости» страна может существовать десятки лет, а иракский — что внешние силы могут согласиться с сохранением данного сценария в долгосрочной перспективе, рассчитывая на дальнейшее ослабление государства-изгоя и запоздалый переход к Сценарию 2.
Сценарий 2: «Веймарская республика». То, что мы знаем по Германии после Первой Мировой и с некоторыми допущениями — в Югославии после Милошевича, в Аргентине после падения хунты. Путём революции или добровольного ухода диктатора, власть получают либералы или любые другие умеренные политические силы, признают поражение, платят репарации, пытаются нормализовать жизнь. Экономический спад, инфляция, передел собственности, бедность, преступность, в общем, всё то, что Россия пережила в 90-х годах прошлого века, причём, в относительно лёгкой форме. Реваншистский ресентимент при этом сценарии, поднимается и нарастает снизу, что чревато переходом к Сценарию 1, как это и случилось в хрестоматийном случае. Первый и Второй сценарии в принципе могут стать цикличными.
Сценарий 3: «Демонтаж». После поражения в Боснийской войне, Югославия прекратила своё существование, потеряв Косово и Черногорию. После поражения в Афганской войне, СССР распался на 15 республик. Это не гарантировало возврата к сценарию 1 или 2 в России или Сербии, но дало возможность нормально развиваться Словении, Хорватии, Эстонии, Латвии, Литве. Чем раньше республики выходили из умирающих государств, тем больше у них было шансов на нормальное развитие, тем выше была их инвестиционная привлекательность, тем меньше шансов на реализацию в этих странах первого и второго сценариев.
Чем это всё чревато?
Давайте разберём возможное развитие событий на примере экономики Петербурга.
Если вы считаете, что стоит остановить войну, чтобы началось восстановление экономики, у меня для вас плохие новости — перемотка киноленты назад тут не сработает. Плохо будет в любом случае. Дело в том, что последние тридцать лет экономика Российской Федерации и Петербурга, как её части, развивалась за счёт сырьевой ренты, рассчитывать на которую больше не стоит. Нельзя утверждать, что развивался только сырьевой сектор, но большая часть инвестиций финансировалась напрямую или косвенно за счёт экспорта сырья, а основным драйвером роста потребительского сектора было перераспределение этих доходов через бюджет и расходы импортёров, формировавшее платёжеспособный спрос на производимые экономикой товары и услуги. Во всех трёх политических сценариях петербургская экономика лишается большей части этого ресурса.
При первом сценарии объём получаемой сырьевой ренты существенно сократится, как за счёт снижения объёмов экспорта, так и за счёт снижения его маржинальности. Большая часть оставшейся сырьевой ренты будет тратиться на вооружение. Сначала умрёт традиционно сильная в Петербурге логистика — желающих торговать со страной-изгоем будет немного (особенно через Балтийский регион), да и особо нечем. Экспорт, если, конечно, его не убьют санкции ООН, переориентируется на дальневосточные порты, а импорт в условиях санкций будет скорее мёртв, чем жив. Строительство и потребительский сектор пострадают от падения платёжеспособного спроса. Тяжёлая промышленность (та, которая не будет переведена на военный заказ) сможет немного выиграть от импортозамещения, но спад от падения спроса на товары инвестиционного назначения будет гораздо сильнее. Сектор услуг, ориентированный на добывающий отрасль, будет влачить жалкое существование по той же причине. Относительно хорошо будет чувствовать себя оборонная промышленность, но тут надо понимать, что добавленной стоимости она не создаёт, а оборонный заказ финансируется за счёт налогов с населения, то есть, работать на оборонных заводах петербуржцы будут практически бесплатно. Финансовый сектор будет всё больше и больше концентрироваться к Москве, поближе к централизованному распределению средств его величества бюджета.
При втором сценарии сырьевая рента тоже существенно упадёт, главным образом, за счёт снижения маржинальности экспорта вследствие ухудшения переговорных позиций России. Торговля и логистика будут скорее живы, чем мёртвы. Сырьевой экспорт и товарный импорт поддержат отрасль, как это было в 90-е годы. Строительство, потребительский сектор и гражданская промышленность будут очень сильно страдать от низкого потребительского спроса, военная промышленность будет умирать. Производство товаров инвестиционного назначения и услуги для бизнеса будут находиться в состоянии перманентной депрессии из-за двух дефицитов — инвестиционного спроса у предприятий и источников средств для финансирования собственной деятельности. Инвестировать будет нечего, некому, да и, в общем-то незачем. Практически вся сырьевая рента будет уходить на уплату репараций, а в несырьевом секторе вряд ли удастся создать что-либо сильно маржинальное. Иностранный инвестор тоже не придёт — в дефолтной экономике инвестиционные рейтинги будут на «мусорном» уровне, институции — неразвиты, политические и системные риски — высоки, имидж страны и экономики — исключительно токсичен. В подобном состоянии экономика может находиться десятки лет, как, например, это происходит с экономикой Аргентины после Фолклендской войны, а ведь она быть просто несопоставима по масштабам с нынешней «спецоперацией».
При третьем сценарии события будут развиваться приблизительно так же, как и при втором, однако вместо глубоко токсичной российской экономики, находящейся, как было замечено кем-то из политиков 90-х, в заложниках у политики, мы сможем предложить миру экономики новых стран, деконтаминированных от российской токсичности, — таких как Ингрия и Карелия, новых претендентов на роли «балтийских тигров». Да, будет негативный эффект от разрыва хозяйственных связей, как это случилось в Балтии начала 90-х годов, но при умелом руководстве экономикой его можно будет смягчить, а предложив Европе и миру наши ресурсы и потенциал — быстро преодолеть неизбежный спад. Сохранение части сырьевой ренты будет возможно в случае сохранения хозяйственных связей с добывающими регионами и обслуживания добывающих предприятий, а также, в случае наличия у бывших регионов СЗФО политической воли для объединения в федерацию — новую Новгородскую республику.
Несмотря на все риски подобного ужасного конца российской экономики, он всё же лучше, чем бесконечный ужас первых двух сценариев. Поэтому, идея Свободных Ингрии и Карелии в ближайшее время может стать менее маргинальной, чем идея реформирования «русского мира» или «прекрасной России будущего».
Вообще, экономическое прогнозирование — дело неблагодарное, а проведённый анализ — достаточно поверхностен. Можно годами составлять и считать экономические модели, защищать диссертации в университетах или продавать прогнозы крупному бизнесу, рисуя на визитках логотипы известных международных компаний, но макроэкономика — вовсе не точная наука, а измерить все вводные в ней — просто невозможно. С учётом многолетних горизонтов прогнозирования, даже небольшие изменения исходных данных могут изменить прогноз до неузнаваемости. Поэтому, для понимания перспектив достаточно понимать тренды, а они были описаны чуть выше и, не дают особого оптимизма для осознания перспектив российской экономики.
Кто виноват — понятно. Что делать?
Прежде всего — не бояться. То, что случилось — уже произошло, процесс необратим.
Ещё год назад российский паспорт имел определённую ценность с экономической точки зрения — он давал возможность поучаствовать в распределении сырьевой ренты. Теперь его ценность стала отрицательной — вместо тех самых активов возникают обязательства по компенсации ущерба Украине, а раздача российских паспортов украинцам по дулом автомата говорит об истинной стоимости российского гражданства.
Бояться «развала» — точно не стоит. Пытаться его предотвратить — тем более. Вместо этого надо продумывать стратегию действий для дня Ч, когда это случится. Как будет адаптироваться к новым условиям мой работодатель, будет ли спрос на его товары и услуги на рынке? Как изменятся его возможности производить и продавать свой продукт при любом из трёх сценариев? Что будет с вашей личной востребованностью на рынке? Какие знания, умения, навыки помогут пережить неминуемые изменения? Если Вы руководитель — то как адаптировать бизнес к новым реалиям?
Осознание того факта, что демонтаж сложившихся в России социально-экономических отношений — не катастрофа для Петербурга, а источник новых возможностей, — обязательно приведёт к принятию происходящих процессов вами лично. Постарайтесь также убедить в этом своих друзей, знакомых, родственников, ибо противодействие демонтажу сможет только затянуть агонию.
Необходимо понимать, что сторонники «единой и неделимой» вне зависимости от цвета нижней полоски на их флаге будут и дальше рассказывать страшилки о том, что может произойти при «распаде» «Федерации», но относиться к ним надо критически. Не позволяйте запугать себя и близких. Бояться изменений — это нормально и свойственно всем людям. Выигрывать от изменений — удел тех, кто понимает, что происходит и способен мыслить стратегически.
Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.patreon.com/regionexpert
Crypto — 199mm5dMHKPRHPNUBJoixTnKWzgK9VFuAS
