В конфуцианской традиции есть такая категория: «исправление имён». Восстановить подлинное, точное название предмета или явления считается необходимым для познания его сути и для пользования им. «Исправление имён» понимается в контексте восстановления верного космического миропорядка и обретения человеком своего истинного места в нём.
Российская географическая номенклатура за последние столетия переполнена терминами, искажающими пространственную картину мира. Их единственное назначение – подчеркнуть основополагающую, миростроительную функцию «извечного» имперского центра.
Мы уже рассматривали характер термина «Дальний Восток» как призванного оправдывать колониальное, окраинное положение Тихоокеанских регионов, их служебную роль для поднятия и обеспечения великодержавной мощи, отсутствие прав на то, чтобы самостоятельно определять и решать вопросы своего развития и самоидентификации. Но аналогичный вопрос возникает в масштабах всей империи, применительно к каждому её региону.
Житель «Центральной России» привык, что он живёт именно в «Центральной России» только потому, что тут рядом находится Москва. Хотя простой взгляд на карту показывает: Москва никакой не центр России, а её западная окраина. Географический центр России находится между Новосибирском и Красноярском. С точки зрения этого действительного центра Москва и вся европейская часть РФ это Зауралье. С точки же зрения Тихоокеанских регионов Москва это вообще Дальний Запад.
Здесь, кстати, можно вспомнить давно проталкиваемый одним деятелем проект переноса столицы РФ на «Дальний Восток». Этот проект предполагает сохранение империи и все того же имперского централизма, но я упоминаю о нём только потому, что даже он позволяет по-иному взглянуть на географию РФ.
В принципе, в переносе столицы в имперской парадигме нет ничего невозможного. Пётр I перенёс столицу на только что завоёванную, необжитую, глухую окраину России, прямо на болото – в устье Невы. И два столетия империя управлялась с этой окраины. Надо заметить, кстати, что это были, пожалуй, наилучшие века имперской истории. Империя стала более-менее европеизироваться. И то сказать: поскольку функция власти в Российской империи всегда отрицательна, то при управлении с отдалённой окраины эта функция слабее всего, ибо тогда у власти меньше возможностей мешать людям жить.
Так вот, с точки зрения упомянутого деятеля перенос имперской столицы во Владивосток будет подобен переносу столицы в Санкт-Петербург. Тогда это было окно в Европу, а сейчас актуальнее окно в Юго-Восточную Азию – самый динамично развивающийся регион планеты. Забавно, конечно, было бы наблюдать, как изменились бы привычные понятия. Следуя имперской парадигме, «центром» стало бы Тихоокеанское Приморье. Дальневосточный федеральный округ был бы переименован в Центральный. Европейская часть РФ образовала бы Дальнезападный округ. И т.д.
Однако сущность империи от переноса столицы не поменяется. Я привёл этот пример лишь как иллюстрацию относительности всей географической номенклатуры, созданной импероцентризмом.
Хотя даже при сохранении империи вся привычная топонимика становится вверх дном, стоит только перенести столицу. Ну, а насущная задача – ликвидировать импероцентризм, вместе с империей, и создать полицентрическое политическое пространство. С установлением полицентризма терминология поменяется кардинально. Но сначала следует поработать над заменой «привычных» названий.
Категории «Центра» и «окраин» настолько глубоко въелись в сознание подроссийских людей, что диктуют и соответствующие политические доктрины, и политические понятия, и политические ожидания. Все, особенно в регионах, ждут перемен на России в первую очередь от того, что «скажут в столицах». А ведь это не обязательно. История показывает, что даже в централизованных государствах перемены часто начинались с политических событий отнюдь не в самых главных городах.
Исторической болью, даже проклятием России является отсутствие собственных наименований большинства регионов. В отличие от европейских Тироля, Прованса, Эльзаса и различных штатов США, на России привыкли именовать регионы по названиям главных городов. Эта традиция восходит ещё ко временам воеводств Московского царства, а глубже – ко временам городовых областей-волостей древней Руси. Правда, в ней эти волости, земли («княжества») были независимыми государствами, но традиция именовать регион по главному городу сложилась именно тогда. В принципе, это не исключает становления регионального самосознания, но делает этот процесс сложнее.
Любая российская область является как бы приложением к областному центру. Исключение составляют только национальные республики, хотя и в них во всех выделился доминирующий город. Здесь мы видим полную противоположность Соединённым Штатам Америки. В них столицей штата является как правило весьма небольшой город, а самый крупный город штата часто расположен где-то на окраине. Канзас-Сити вообще поделён между двумя штатами – Канзас и Миссури. Аналогичную картину мы видим и в Европе. Хотя там почти в каждой исторической области выделяется её исторический центр, всё же баварцу не придёт в голову, что он живёт в Мюнхенской области, а тосканцу – что он житель Флорентийского региона.
Надо заметить, что на России больше повезло тем регионам, которые расположены на какой-нибудь крупной реке – Волга, Дон, Кубань, Нева, Северная Двина, Кама, Вятка, Енисей, Амур… По крайней мере, у них есть возможность идентифицировать себя не с центральным городом, «резиденцией царского воеводы», а с природным объектом. Ещё больше повезло тем, которые в силу исторических обстоятельств получили некоторые собственные наименования – Приморье, Камчатка, Чукотка, Сахалин, Забайкалье (хотя тут приставка «за-» опять же обозначает взгляд со стороны «центра»; лучше уж Даурия). Тем более – связанные с субэтносом, но кажется, такой регион потенциально всего один (Поморье). Большинство же прилеплено к именам своих административных центров.
Но почему бы не возродить какое-то старое название, например, связанное с исчезнувшим этносом, или творчески придумать и развить новое? В Европе многие области так и называются по исчезнувшим народам: Андалусия, Ломбардия, Саксония, Пруссия… Кстати, было бы вполне естественно назваться Пруссией (по имени истреблённого немецкими крестоносцами балтского племени) нынешнему анклаву РФ на Балтике. В Петербургском регионе уже не первое десятилетие довольно успешно креативится бренд Ингерманландия – по народу, истреблённому коммунистами в 1940-е годы. Идёт работа над восстановлением исторической памяти о народе меря в «Центральном федеральном округе». Правда, тут мерянский бренд конкурирует с брендом Залесье, но не исключено, что они в итоге дополнят друг друга.
Создание новых региональных идентичностей на основе хорошо забытых старых представляется плодотворным и перспективным путём. В плане же преодоления имперской географической номенклатуры, «исправления имён» это, по-видимому, единственно возможный путь. Региональный полицентризм, очевидно, предполагает не конкурентное подражание других российских мегаполисов Москве, но ликвидацию самой московско-имперской модели, когда гигантская «столица» командует безликой «глубинкой».
Я не собираюсь давать советы, какие именно идентичности было бы перспективнее развивать в том или ином регионе. На то и регионализм, что предполагает в этом смысле полную самостоятельность и самодеятельность на местах. Скажу в заключение лишь пару слов о своём родном Залесье. Мне кажется весьма вероятным, например, что граница «новых старых» идентичностей (и, соответственно, регионов) не будет совпадать с границами нынешних «субъектов РФ», которые, напомню, образованы как приложения к крупным городам. Когда пространство бывшей империи станет полицентрическим, точно так же полицентрическим может стать и каждый регион.
Та же Залесская республика весьма органично может включить в себя всю территорию по т.н. «Золотому кольцу». Здесь в неё попадут такие крупные города, как Ярославль, Владимир, Иваново, Кострома (некоторые, возможно, без большей части своих нынешних областей). Которому же из них быть столицей? А может быть, столицей станет какой-нибудь уездный городок, вроде Шуи или Нерехты? Зачем крупным промышленным и туристическим центрам загромождать себя ещё и правительственными учреждениями?
Когда каждый регион обретёт своё собственное актуальное географическое название (подобно американским штатам и европейским историческим областям), в сознании людей рухнет импероцентризм. Поэтому историко-просветительская работа над такими идентичностями суть одна из важнейших.
Другие статьи автора:
- Антиутопия пандемии и как из нее выбираться?
- Политические последствия пандемии для РФ
- Космос и регионализм
- Символы региональной революции
- «Дальний Восток» или Республики Тихоокеанского побережья?
- С чего начнется новое Учредительное собрание?
- Возможна ли Русская республика?
- Возможен ли подмосковный регионализм?
- Новая Украина на Дальнем Востоке
- Как «единая и неделимая» Россию погубила
- Moscovia-2042
- Федералистская альтернатива в Белом движении
