Обустроят ли пост-Россию свободные выборы?

Вадим СидоровДата: Апрель 10, 2023Рубрика: История, Общество, Политика

Фото: несмотря на массовые выступления сторонников независимости Каталонии и их неоднократные победы на местных выборах, международное сообщество не торопится признавать этот регион Испании самостоятельным государством

После моего критического отклика на его статью о неверии лидеров российской оппозиции в свободные выборы Вадим Штепа попросил меня развернуть мою мысль на площадке Регион.Эксперта. И ответить на вопрос: насколько легитимной будет власть в регионах, установленная не на свободных выборах, а захваченная силой, и какие шансы на международное признание могут иметь новые пост-российские государства, созданные таким образом?

Прежде всего, предлагаю разделить два, хотя и взаимосвязанных вопроса – становления новых государств или, если угодно, политий и их международного признания. По моему глубокому убеждению, которое я высказывал уже не раз, второе будет одним из наиболее сложных аспектов исторической и геополитической трансформации пространства нынешней РФ, требующим комплексного международно-правового решения.

В этом отличие ситуации РФ от ситуации СССР, так как последний состоял из формально равноправных союзных республик, три из которых, причем именно те, что учредили его в 1922 году, приняли в Беловежской пуще решение о его ликвидации, которое уже и фактически, и формально оставалось только признать как остальным союзным республикам, включая те, что не собирались из него выходить (республики Средней Азии), так и международному сообществу в целом. В отношении РФ такая технология непредставима, потому что она не состоит из подобных равноправных республик, у нее не было республик-учредителей, а претенденты на роль ее новой власти, если и собираются прекращать ее существование, то не для того, чтобы распустить входящие в нее территории, а для того, чтобы попытаться их заново пересобрать.

Поэтому если в момент коллапса центральной власти на территории нынешней РФ будут возникать новые государства (политии), международному сообществу придется либо признавать их в качестве независимых государств методом исключения, либо откладывать это признание до решения «российского вопроса» в целом, например, посредством международных конференций, аналогичных потсдамско-ялтинским.

При этом, как показывает практика, первое, то есть международное признание независимости новых государств, самопровозглашенных на территории частей прежних, международно признанных, происходит крайне редко. Это наглядно показал пример распада Югославии Даже признание независимости Косова потребовало длительного пути с установлением международной переходной администрации и проведением серии переговоров о его статусе, после неуспеха которых его независимость была провозглашена в одностороннем порядке. Но и после этого она была признана лишь одной частью международного сообщества и до сих пор не признается другой и история эта тянется до сих пор, и очевидно, будет формально закрыта лишь когда Kosovа (именно так это государство называется по-албански) признает сама Сербия.

То есть, как мы видим, даже свободно проведенные под контролем международного сообщества выборы и референдум не являются гарантией признания независимости страны, пытающейся отделиться от международно признанного государства, но при этом не признанной им самим. Что подтверждают и случаи Каталонии и Северного Курдистана, попытки провозглашения независимости которых на основе референдумов были пресечены властями Испании и Ирака при поддержке международного сообщества.

Поэтому более комплексным способом решения этой проблемы применительно к пост-российскому пространству могла бы быть конференция государств-гарантов, которые бы сперва констатировали, что Российская Федерация прекратила свое существование, а уже затем устанавливали бы принципы признания возникших на ее месте государств, установления между ними границ, отношений и т.д. Но совершенно очевидно, что такое решение будет столь же логичным, сколь и практически сложноосуществимым, и поэтому можно лишь предполагать, когда и как оно произойдет, если произойдет вообще.

Что, однако, на мой взгляд гораздо важнее для гипотетических построссийских государств (политий) это способность состояться фактически. Как показывает история, она гарантирует их существование лучше, чем международное признание, потому что признание независимости трех стран Балтии в межвоенный период, хотя и облегчило в последующем восстановление ими суверенной государственности, но не спасло их от оккупации Советским Союзом на протяжении нескольких десятилетий. Равно как и сегодня признание международным сообществом принадлежности Крыма и других ее оккупированных территорий Украине само по себе эту принадлежность обеспечить неспособно – за это украинцам сегодня приходится воевать, хоть и при поддержке союзников, признающих ее права на эти территории. А вот например пресловутый Сирийский Курдистан сегодня существует независимо от Дамаска, несмотря на то, что не только никем не признан, но и даже и не самопровозглашен в этом качестве, а находится под эгидой паллиативной «Федерации Северной Сирии», защищаемой американскими войсками. И хотя такое положение нельзя считать устойчивым, и оптимальной является ситуация, когда фактический суверенитет и международно признанная независимость совпадают и гарантируют друг друга, я все-таки считаю, что сперва необходимо достигнуть первого, а уже потом стремиться ко второму.

Как же этого можно добиться и какую роль в этом могут сыграть свободные выборы и референдумы?

Безусловно, без таких выборов и референдумов новые государства (политии) в современном мире не сумеют ни состояться фактически, ни получить международное признание. Проблема, однако, заключается в том, что они могут не состояться и уж тем более не быть признанными и в том случае, если на такие выборы и референдумы смотреть не как на средство достижения вышеуказанных целей, а как на самоцель, предполагая что она непременно приведет к их достижению. Почему я считаю так?

Российское население сегодня находится в худшем состоянии, чем советское на излете существования СССР. Последнее к тому моменту практически полностью разочаровалось в прогнившей системе и идеологии, которые, что не менее важно, не хотели отстаивать уже и сами их носители, что и позволило населению соответствующих союзных республик поверить в лучшее будущее их независимых государств и пойти за их народными фронтами, харизматичными лидерами и т.д. В России сегодня мы имеем, с одной стороны, население, либо поддерживающее существующий режим, либо разуверившееся во всем в результате серии разочарований, либо инфантильно надеющееся на лучшее будущее России (в диапазоне от новой Оттепели до Прекрасной России Будущего), с другой стороны, достаточно консолидированный режим, который, если и может расколоться в результате поражения, то его части в отличие от позднесоветских времен справедливо не видят для себя перспектив их принятия в развитый западный мир.

Еще одним немаловажным фактором, отличающим нынешнюю российскую ситуацию от позднесоветской является глубокая милитаризация. Если в СССР его достаточно мощные армия и другие силовые структуры были полностью подконтрольны партийно-государственной власти, которая приняла решение не использовать их против населения, после чего силовики спокойно разошлись по новым государствам или попросту признали их власть, то в современной России существуют идеологизированные парамилитарные формирования с боевым опытом, связями и оружием, не признающими авторитета государственной власти и писаных законов и нацеленные на достижение политических задач силовыми методами.

В такой ситуации верить в то, что деимпериализация России произойдет автоматически, если добиться проведения свободных выборов с участием всех желающих, в результате чего де повсеместно в регионах победят сторонники их независимости, которые потом либо соберутся и создадут конфедерацию, либо мирно разойдутся, на мой взгляд, глубоко наивно. Во-первых, не вижу никаких оснований считать, что в большинстве мест победят такие силы, а не общероссийские реваншисты или популисты (а-ля Навальный), оставив регионалистам миноритарные фракции в местных парламентах, во-вторых, что обладающие пресловутым административным или попросту силовым ресурсом, не используют его для того, чтобы получить на таких выборах нужный результат. Либо же и вовсе сорвать их и установить свою власть, впоследствии проведя выборы уже под нее. Более того, даже в таких регионах, где идея независимости уже очевидно поддерживается подавляющим большинством населения, хотя сегодня возможно и в спящей форме, как это имеет место в Чечне, вопрос о том, под чьим конкретно руководством она будет достигнута – ее нынешней власти или ее идейных противников (и каких именно), первоначально будет решаться явно не в результате выборов.

Поэтому разумной стратегией для национальных/республиканских сил в такой ситуации представляется нацеленность на проведение учредительных съездов/собраний соответствующих политий, на которых будут провозглашаться их государственность и создаваться переходные правительства. А затем уже будут готовиться их законы и проекты конституций, выносящиеся на референдумы, после чего по ним уже будут проводиться и прозрачные выборы. Причем, проводиться среди их граждан, то есть, тех, кто изначально признает их государственность и конституционный строй, а не отрицает их, что тоже должно обеспечиваться соответствующими республиканскими законами и институтами.

Те, кто сумеют этого добиться, отстояв свой выбор, если понадобится, с оружием в руках, скорее всего сумеют фактически состояться как государства, что позволит им вступить в переговоры о международном признании, заключении межгосударственных или межправительственных договоров, создании конфедераций и т.п. Там же, где нет, сторонникам независимости придется довольствоваться миноритарными фракциями в парламентах, и это еще в лучшем случае – если они окажутся под фактической властью каких-нибудь российских демократов, ориентирующихся на западную модель, где такие партии и деятельность легальны и возможны, а не реваншистов, которые будут вести с ними диалог кувалдами вместо бюллетеней.

Что до пресловутого международного сообщества, то при определении отношения к соответствующим новым властям и политиям его, на мой взгляд, в последнюю очередь будет волновать чистота демократической процедуры их учреждения. Способность контролировать территорию и гарантировать безопасность для ее населения и соседей, обеспечить добычу/производство/транзит интересных иностранным партнерам продуктов, запустить выгодные инвестиционные проекты и инициативы, создать у себя успешную экономическую и политическую систему и благодаря всему этому доказать свою жизнеспособность и полезность – такими, на мой взгляд, будут основные критерии, определяющие отношение иностранных партнеров к новым политиям. Референдумы и/или выборы должны будут сыграть в этом свою роль, но вряд ли эта роль будет главной.

______________________________________________________

Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.paypal.me /regionexpert
Crypto — 199mm5dMHKPRHPNUBJoixTnKWzgK9VFuAS