Недавно у нас на Философском факультете Пражского университета прошла открытая лекция историка Андрея Зубова, название которой скорее напоминает риторический вопрос: «Возможна ли демократия в России?»
Я, конечно, не в обиде, что мне не дали договорить, когда появилась возможность задать вопрос – привык к тому, что некоторые, быть может, считают, что меня становится слишком много, когда мне достается слово. И с уважением отношусь к праву других успеть задать свои вопросы профессору.
Главное, успел поблагодарить Зубова за его книги, которые в том числе повлияли на мое становление, его трехтомник по российской истории двадцатого века заменял мне в десятом и одиннадцатом классе школьный учебник истории, который даже не было необходимости открывать. Но поскольку я все-таки до конца не договорил, напишу отдельно.
Мне кажется, при всей своей важности — упор на чекистском и мафиозном характере путинского режима сам по себе не учитывает имперский характер России, население которой не имеет никакой позитивной связи друг с другом, а оппозиция «периферия / метрополия», в известной степени, глубже, чем даже межнациональные противоречия населяющих РФ народов.
Путинский режим связывает население зависимостью от государства и государственным насилием, апофеозом которого и стала полномасштабная война против Украины. И его прекращение, с большой вероятностью, разорвет и связь как таковую.
Поэтому когда я думаю о возможности демократической альтернативы на российском пространстве, мне все труднее приходит на ум рефедерализация и демократизация РФ вообще. Мне видятся скорее контуры постимперской судьбы ее территорий, прежде всего той части, что лежит за Уралом. Моя родная Сибирь как вторая Канада. Это невероятный сценарий, но именно по этой причине я верю в него гораздо больше «возможности демократии в России». Равным образом, как и в необходимость единого исторического нарратива для всей России в ее многообразии.
Профессор, в частности, уделял много времени крепостному сознанию российского народа как препятствию для построения демократии, но ведь это важный сюжет именно для центральнороссийских регионов. У нас в Сибири либо вольные, либо ссыльные. И даже в этническом плане многие из тех, кого оптом причисляют к условному русскому населению Сибири, на деле окажутся поляками, украинцами, немцами, евреями, у меня есть возможность судить хотя бы по истории своей семьи, даже по тем скромным знаниям, которыми я обладаю. И для сибиряков такое происхождение как раз не исключение, а скорее правило, просто многие не интересуются своими корнями.
А если пойти еще дальше, вполне может оказаться, что российский Дальний Восток — это вообще, с очень большими на то основаниями, скорее далекая часть Украины, это ведь Зеленый Клин, потомки украинских переселенцев. Конечно, в советские годы были новые переселенцы, вытеснившие старую идентичность. Но если говорить об исторической идентичности, то сибирская идентичность именно такая. А в центральной России, да, по большей части будут потомки крепостных.
А вообще, конечно, вряд ли мы доживем до демократизации России. С куда большей вероятностью, мы проведем десятилетия в эмиграции, повторив в полной мере, как позитивный, так и негативный опыт российской эмиграции прошлого. Будем выяснять отношения и разоблачать друг в друге путинских шпионов, что, собственно, и происходит уже сейчас.
_____________________________________________________
Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.paypal.me /regionexpert
