Фото: развалины советских домов на курильском острове Итуруп
Анатомия колониального наследия и шанс на пересмотр итогов войны
Когда речь заходит о территориальных спорах Японии и России, обсуждение обычно замыкается на четырех островах, известных как Южные Курилы для Москвы и Северные Территории для Токио. Между тем, в тени большого дипломатического тупика остается куда более широкий и исторически значимый контекст — судьба Карафуто, то есть южного Сахалина. Вместе с Курилами это не просто спор о границах: это незажившая рана на теле международного права и наглядное проявление имперского синдрома, от которого последняя империя Европы всё ещё не излечилась.
Для начала — немного о вкусе. Представим себе Южный Сахалин, покрытый благородными хвойными лесами и утончённой японской архитектурой довоенной эпохи. Противоположность тому, что случилось после 1945 года, когда туда пришли в валенках, с самогоном, балалайкой и полной клинической неспособностью создать хоть что-то, кроме КПЗ и очереди за «докторской». Браво, Советский Союз! Ты уничтожил не только города, ты выкорчевал стиль, уничтожил эстетику. Превратил храм в гараж. Теперь — кульминация. Ибо Россия, как и её предшественница — СССР с ядерным уханьем, — катится к закату. Грустно? Нет. Прекрасно, как падение Рима, если вы понимаете, о чём мы.
Имперский реванш под видом «победы»
Южный Сахалин и Курильские острова были насильственно аннексированы Советским Союзом в августе 1945 года — в нарушение не только союзных договорённостей с Японией, но и здравого смысла. Японская капитуляция была уже практически оформлена, война — проиграна, а Советский Союз — вошёл в неё за считанные недели до финиша, как поздний гость, решивший урвать кусок с чужого пиршества.
В 1905 году, после Портсмутского мира, Россия уже передала Японии южную часть Сахалина. До августа 1945 года Карафуто был официальной японской префектурой с развитой инфраструктурой, собственными судами, школами, железными дорогами и органами местного самоуправления. Там жили японцы, айны, корейцы — это был полноценный регион Японии, ничем не отличающийся по административной и социальной структуре от Хоккайдо.
Железнодорожные мосты и тоннели на Южном Сахалине остались с японских времен
Аннексия этих территорий Советским Союзом не получила международного признания. Сан-Францисский договор 1951 года зафиксировал отказ Японии от прав на Курильские острова, но не уточнил, какие именно острова входят в это понятие. СССР этот договор не подписывал, а мирный договор между Японией и СССР так и не был заключён.
Россия, как правопреемница СССР, продолжает удерживать эти земли исключительно по «праву силы».
Параллельные реальности: Хоккайдо и нероссийский «Дальний Восток»
Контраст между японским Хоккайдо и российским Карафуто/Южными Курилами невозможно переоценить. Хоккайдо — это модернизированная, интегрированная в мировую экономику территория с зелёной энергетикой, высоким уровнем цифровизации, здравоохранения и образования. Курилы и южный Сахалин, в свою очередь, превращены в военные форпосты с разрушающейся гражданской инфраструктурой.
Чудом сохранившийся японский дворец в Тоёхара (Южно-Сахалинске)
Московия не инвестирует в развитие этих территорий системно. Курильские деревни страдают от отсутствия медпомощи, перебоев с медикаментами и нехватки школ. Стабильный интернет и мобильная связь здесь — роскошь. Экономика Карафуто держится на углеводородных дотациях и устаревших проектах, отравляющих окружающую среду.
В то время как Япония подключает Хоккайдо к глобальным цепочкам поставок и продвигает там экологическую модернизацию, Курилы остаются отрезанными от мира, в изоляции, усугублённой санкциями, отсутствием логистики и международного признания.
Историческая справедливость как политическая неизбежность
Сценарий, при котором Московия добровольно возвращает Японии спорные территории, в текущих условиях кажется фантастическим. Но история не линейна. Распад так называемой «Российской Федерации» — гипотеза, которую раньше произносили шёпотом, — всё чаще обсуждается вслух. В случае ослабления имперского «центра» и кризиса управляемости на периферии, именно такие территории, как Карафуто и Южные Курилы, окажутся первыми кандидатами на пересмотр статуса.
Это будет не реваншизм, не пересмотр границ ради пересмотра, а устранение исторической аномалии. Формально российское присутствие в регионе базируется на сталинских результатах войны и подкрепляется лишь военной силой. Политическая легитимность, международное признание, экономическая рациональность — всё это отсутствует.
Будущее этих территорий должно быть обсуждено не в логике «что мы проиграем», а в логике «как мы можем цивилизованно разрешить наследие войны». В этом диалоге Япония может выступить не просто как сторона спора, но как партнёр в восстановлении справедливости — с учётом прав коренных народов, интересов региональной безопасности и экономического возрождения бывших колониальных окраин.
Айнская тень
В этой геополитической драме потеряны ещё одни — айны, коренные народы Карафуто и Курил. Их история — забытый сносками эпизод в хрониках колониализма. Их ассимилировали и японцы, но уничтожила — советская власть. Айны были лишены языка, самоуправления, религии. Сегодня они — почти миф. Хотя именно они жили здесь задолго до Петербургского договора и Ялтинских кулуаров. Их права тоже должны быть частью будущего урегулирования. Без них возвращение станет лишь новой версией той же самой исторической несправедливости.
Айны
Империя распадается не только по границам, но и по смыслам
Карафуто и Курилы — это лакмус для всей постсоветской политической архитектуры. Они наглядно показывают, как территориальная риторика «всё, что завоевано — свято» продолжает влиять на внешнюю и внутреннюю политику Московской империи. Это та же риторика, что легла в основу вторжения в Украину, оправдания аннексии Крыма и поддержки московских прокси в других постсоветских государствах.
Но с распадом имперского центра исчезает и сила этого нарратива. Признание японских прав на Карафуто и Южные Курилы может стать частью широкой программы деколонизации России — не только географической, но и ментальной.
Да, история не знает обратной перемотки, но она знает примеры восстановления справедливости. Карафуто и Курилы — один из них. Вопрос лишь в том, кто первым решится это признать. Московия-Россия не вечна. Её присутствие на этих землях — результат аномалии. А аномалии, как известно, долго не живут. И тогда последняя империя в Северной Евразии распадается. Процесс необратим.
И в этом тектоническом сдвиге Япония — если она будет достаточно мудра, терпелива и решительна — может стать не просто страной, решившей территориальный спор, а символом того, как культура побеждает дикость. Как творческая архитектура побеждает панельные стандарты. Как эстетика побеждает шансон. И, наконец, как Дальний Восток возвращает себе свою подлинную, заслуженную судьбу.
