Что такое регионации, и чем они отличаются от вымирающих «наций-монстров»?

По утверждению Бергсона, «требуется двойное усилие. Прежде всего, со стороны отдельных личностей, нацеленных на новаторский путь, и наряду с этим – всех остальных, готовых воспринять эту новацию и приспособиться к ней. Цивилизованным можно назвать лишь то общество, в котором эти встречные усилия слились воедино»…

Арнольд Тойнби. Постижение истории

Современные политологи столкнулись с парадоксальной ситуацией, когда они то и дело вынуждены как будто впадать в концептуальную шизофрению и утверждать, на первый взгляд, прямо противоположные вещи.

Речь о диаметрально противоположных тезисах о «росте в странах Запада национал-популизма» (Эмиль Паин) – и одновременно об «ослаблении национальных идентичностей» в той же самой Европе (Ален Дьекофф).

В действительности, однако, перед нами – не что иное, как исторически затянувшийся терминологический гордиев узел, который давно уже пора разрубить.

Суть возникшей путаницы – в отсутствии научно обоснованного и удобного в использовании понятия, обозначающего гражданские нации регионального уровня. Иными словами, в современной политологии нет такого термина, который бы отличал региональные гражданские сообщества – от сообществ следующего, т.н. «национально-государственного» уровня.

Отсутствие термина, обозначающего реально существующий политический феномен – вещь далеко не безобидная и даже вредная, поскольку мешает авторам правильно описать, а значит, и правильно понять суть происходящих в современном мире процессов.

Вот, например, уже упомянутый Эмиль Паин, обосновывая тезис о повсеместном возрождении в Европе гражданского национализма, в качестве доказательства приводит пример Каталонии. И при этом, как можно понять, не замечает того очевидного факта, что региональный национализм Каталонии – не что иное, как оборотная сторона кризиса «большого национализма» Испании и ослабления «общеиспанского национального чувства» в стране в целом.

Игнорируя эту очевидность, Паин утверждает, что 

слухи о делегитимации европейских национальных государств слишком преувеличены. Каталонцы добиваются национальной независимости, несмотря ни на угрозы Испании заблокировать ей в этом случае путь в ЕС, ни на судебные преследования лидеров сепаратизма.

Причина такой аналитической «слепоты» Паина, конечно же, не в недостаточном знании фактуры, а в непонимания того обстоятельства, что региональный национализм Каталонии и государственный (по сути имперский) национализм Испании – суть два совершенно разных политических явления.

В то же время авторами, специально изучавшими национальные, в том числе так называемые национал-популистские, движения современной Европы, давно подмечено, что эти движения зачастую имеют по преимуществу регионалистскую природу.

Это хорошо видно на примере политики нынешней «национал-популистской» правительственной коалиции «Лиги Севера» и «Движения пяти звёзд» в Италии. Одним из первых решений нового правительства стало наложение моратория на строительство железнодорожной ветки Турин-Лион, против которой энергично выступали жители региона Пьемонт, не находившие понимания у предыдущего итальянского правительства, полагавшего, что решения, принятые на уровне ЕС, важнее интересов жителей одного из регионов.

Несмотря на то, что сегодня многие регионалистские движения Европы активно используют гражданско-националистическую риторику, стремясь при помощи национально-государственных институтов защитить свои региональные дома от давления со стороны бюрократических структур Евросоюза, по сути эти движения несут с собой перспективу не «национального возрождения крупных европейских государств», а прямо противоположное – перспективу их сепаратизации и демонтажа. (К слову, шотландцы и каталонцы стремятся в ЕС в качестве независимых государств в первую очередь потому, что таким образом хотят обосновать своё отделение от UK и Испании соответственно, а не потому что они очарованы брюссельской бюрократией.)

Как пишет в этой связи, анализируя активность паданских (северо-итальянских) сепаратистских движений В.А. Глаголева, 

после подъема 2014–2015 гг. наступил некоторый спад их активности. Но можно предположить, что это лишь небольшое затишье перед новыми волнами сепаратизма, способными захлестнуть всю страну. Возможным катализатором движений может стать проблема наплыва беженцев из стран Ближнего Востока. Огромный наплыв мигрантов приведет к ухудшению социально-экономической обстановки в стране, вследствие чего увеличится число сторонников различных сепаратистских движений»; В какой-то момент центральная власть может не удержать ситуацию под контролем, и трудно быть уверенными, что Италия долго сможет просуществовать как единое государство.

Примечательно, что некоторые регионалистские движения ФРГ, которые также принято характеризовать как «национал-популистские» – «Гражданское движение за Кёльн», «Гражданское движение за Нордрейн-Вестфален» и другие – вообще не стремятся участвовать в общенациональной политической жизни и довольствуются политической борьбой на региональном уровне.

Таким образом, перед нами – отчётливо существующая политическая реальность, которая до сих пор, однако, не получила адекватного ей научно-терминологического описания.

В этой связи есть основания ввести в научный, а вместе с ним и в публицистический лексикон новое понятие – «регионация», позволяющее отличать региональные нации – от «гражданских наций второго уровня», или «супернаций», охватывающих,  свою очередь, несколько наций регионального уровня. Ясно при этом, что некоторые сравнительно небольшие государства – как, например, Исландия, Люксембург, возможно, даже Беларусь и др. – окажутся одновременно и регионациями, и нациями-государствами.

Как только мы начнём использовать этот новый политологический термин, то сразу же увидим, что происходящее сегодня в Европе (а в действительности – по всему миру) есть не что иное, как процесс непрерывной политической эмансипации регионаций – новых потенциальных субъектов суверенитета, которые в обозримом будущем, вполне возможно, придут на смену нынешним «нациям-монстрам» в их традиционном понимании, когда нацией признаются не свободно самоопределившиеся территориальные сообщества людей, а лишь «государства, признанные другими государствами».

Одним словом, «регионации» и «региональный суверенитет» – суть категории, которые могут помочь верно понять, а значит, возможно, и правильно скорректировать базовые политические векторы XXI столетия.

Другие статьи автора:

• Что делать со взятием Казани?
• Микел Кабал-Гуарро: «Требования регионов становятся всё более слышны в мире»
• Регионализм – новый язык для нового века
• Что мешает регионам одолеть Кремль?
• «Когда в очередной раз произойдет обвал империи…»
• Два часа в Пскове. Рефлексии быстрого путешественника
• Глобальный сепаратизм – главный сюжет XXI века