Карта с сайта http://russianrepublic.earth/
I
В последнее время в Фейсбуке получила хождение фишка, что в 2018 году Чечня получит из федерального бюджета дотаций на столько-то миллиардов рублей, Дагестан – на столько-то миллиардов, Липецкая область – на… 800 тысяч рублей. «Русский значит бедный» – этой сентенцией она завершается.
В Конституции Российской Федерации имеется внутренне противоречивая статья 5. В её последнем пункте утверждается, что «во взаимоотношениях с федеральными органами государственной власти все субъекты Российской Федерации между собой равноправны». Однако ранее стоит пункт 2, согласно которому республики в составе РФ выделяются тем, что имеют свои конституции, тогда как все прочие субъекты РФ имеют только уставы.
Вроде бы разница незначительная – лишь в названии. Вроде бы принцип равноправия субъектов перед лицом «федерального центра» последовательно проведён во всех федеральных законах. Однако такой нюанс имеет огромное практическое значение.
Хотя законом не оговаривается то или иное название высшего должностного лица (или главы исполнительного органа) субъекта федерации, на практике до недавнего времени многие республики РФ возглавлялись президентами, тогда как края и области – только главами администраций (губернаторы). Это была, опять-таки разница большого психологического значения, но в последнее время она значительно стёрлась усилиями «федеральной» власти, по настоянию которой почти все бывшие президенты республик стали их «главами».
Со словами «конституция» и «президент», каково бы ни было фактическое положение дел, всегда связывается представление о суверенитете. И при благоприятных условиях оно всегда может проявиться и дать положительные политические всходы. С понятиями «устав» и «губернатор», а равно «глава республики» (ср. «городской голова»), могут быть связаны только представления о службе государю. Никаким суверенитетом здесь и не пахнет.
Вообще, Конституция Российской Федерации (федерации?) знает лишь один суверенитет – Российской Федерации (статья 4). Его источником провозглашён весь её народ в совокупности. Нет речи о том, что она образована в результате соглашения составивших её субъектов, добровольно делегировавших ей для этой цели часть своих суверенных прав (как это провозглашалось, например, в первой Конституции СССР 1924 года).
Ничего не говорится и о том, что субъекты РФ, в свою очередь, наделяются частью суверенных прав Российской Федерации. Это конституция централизованного государства, в котором органы государственной (!) власти «субъектов федерации» являются, таким образом, всего лишь региональными исполнительными органами «федерального центра» с минимальной долей прав на местное самоуправление. И это касается всех субъектов РФ, в том числе республик.
Правда, есть ещё любопытная статья 68, в которой республики наделены правом устанавливать свои государственные языки, помимо русского. В то же время другим субъектам РФ в этом праве отказано. Ну, а если как в не-республике имеется значительное национальное меньшинство?
В общем, налицо явные противоречия. С одной стороны, принцип жёсткой централизации проведён вроде ясно и недвусмысленно. С другой, именно республики наделены какой-то бледной тенью суверенитета. Но почему это не может быть сделано в отношении других регионов, если все они «равноправны»?
Федеральный конституционный закон «О порядке принятия в РФ и образования в её составе нового субъекта РФ» предусматривает лишь один случай образования нового субъекта (ст.5, п.1) – объединение двух и более граничащих между собой субъектов РФ. Всё. Возможность разделения существующего субъекта на два и более не предусмотрена. Не разрешена даже простейшая процедура переименования существующего субъекта федерации. Областям не позволено самостоятельно называться «краями», что уж тут говорить о том, чтобы провозгласить себя «республиками».
Но так ли это нужно? И нужны ли областям «конституции» и «президенты»? У сторонников имперского устройства России есть ответ. Мол, у чеченцев или у татар есть свои локальные президенты, а единый президент русских есть президент Российской Федерации, и нечего выдумывать других.
Понятно, что такой ответ призван только увековечить вечную зависимость русских в регионах от Москвы. От той Москвы, что щедрой рукой раздаёт миллиарды республикам Северного Кавказа, и у которой для депрессивных регионов Центральной России находятся лишь какие-то жалкие тысячи.
II
Уже давно в различных политических кругах (в основном, правда, пока маргинальных) возникают проекты Русской республики или нескольких Русских республик в составе Российской Федерации. Обосновывается это различными положениями. Но, главным образом, обоснований два: 1) формальная ущемлённость положения русских в РФ, не имеющих своего «национального» субъекта, 2) фактическая обездоленность русских регионов в РФ вследствие политики «федерального центра» в Москве.
Вот на этом втором обосновании остановимся подробнее. Некоторые априори считают, что власть Русской республики автоматически станет противовесом «федеральному центру» в проводимой им «антирусской» политике.
Но посмотрим на карту. Как видим, единая «Русская республика» геополитически мало чем отличается от Российской Федерации. Она не может быть управляема как один субъект, один регион. Следовательно, в своём внутреннем устройстве она неизбежно повторит существующую «федерацию». Даже в более жёстком централизованном варианте, так как, по определению, внутри неё уже никакие «субъекты» не предусматриваются.
И, кроме того, нет никаких гарантий, что властный центр такой Русской республики, даже если он заместит собой существующий «федеральный центр» (особенно если заместит!), не станет проводить прежней имперской политики по отношению ко всему российскому пространству и его окружению. Скорее даже, вероятность такой политики только возрастёт. В сущности, такая единая Русская республика в составе РФ будет, похоже, играть роль, аналогичную роли Пруссии в составе бывшей Германской империи.
Некоторые считают, что эту опасность можно устранить образованием не одной, а нескольких (семи-девяти) Русских республик по крупным макрорегионам, естественным образом выделяющимся в её конфигурации (ещё раз смотрим на карту) и тяготеющих к тому или иному крупному центру.
В последнем предложении, безусловно, есть резон. Автор сам склоняется к такому проекту, будучи уверен, что в конечном счёте дело к этому и придёт. И Российская Федерация сможет сохраниться в этом виде. Нет ничего противоестественного в наличии в составе современной федерации очень разных по величине субъектов (возьмём для примера США или лучше Индию).
Но есть очень важный вопрос. Каким путём мы придём к многоцветью Русских республик?
III
Если их границы будут нарезаны «указивкой» из «центра», не выльется ли это в итоге просто в частичное делегирование абсолютистских полномочий всё того же «федерального центра» на места? И не станут ли новые центры новых республик «маленькими Москвами», повторяющими на своём уровне всё ту же политику? Напомню, что и этим проектом Русские республики мыслятся уже как внутренне единые образования. Их дальнейшее федеративное деление не предусматривается.
Моя мысль такова, что к полноценным демократическим Русским республикам и к полноценной федерации на их основе мы сможем прийти только путём свободного волеизъявления народов существующих регионов и их добровольного объединения. Окончательная конфигурация будет такой, какой сложится исторически, в процессе этих самоопределений и объединений, а не так, как это в очередной раз укажут столичные политики (пусть даже и с самыми благими намерениями). Кто-то, может быть, и не захочет объединяться, захочет остаться отдельным регионом – воля вольная.
Ещё раз подчеркну, что в основе такого переформатирования будет лежать не этнический «сепаратизм», а новейшее демократическое самоопределение русских на региональной почве, как об этом пишет Пол Гобл.
Юридическая база для такого переформатирования не требует внесения изменений в действующую Конституцию (я сейчас не говорю об изменении самого принципа на суверенитет федерации как производный от суверенитета республик). Достаточно прописать в упомянутом ФКЗ возможность образования нового субъекта РФ путём наделения существующего субъекта статусом республики с принятием любого нового названия.
Право на объединение там уже есть. Но новый статус (причём специально не оговаривается, что он может быть республиканским) присваивается сейчас только после слияния существующих субъектов. Должно быть иначе – любой имеющийся субъект РФ вправе поднять свой статус до республики. И таким образом, кстати, Воронежская и Кубанская республики смогут принять в качестве второго государственного украинский язык, Республика Югра – языки ханты и манси, Поморская республика (прежняя Архангельская область) – поморский. А любая республика в Сибири сможет по закону установить сибирский язык как государственный.
Ну, а кто хочет потом, тот пусть и объединяется.
И только таким путём, полагаю, можно будет и общее государство надолго сохранить, и сделать его по-настоящему федеративным и демократическим, а русским (а заодно и непризнанным народам, приписанным к русским) удастся, наконец, обрести в этом государстве политическую субъектность.
Другие статьи автора:
- Антиутопия пандемии и как из нее выбираться?
- Политические последствия пандемии для РФ
- Космос и регионализм
- Символы региональной революции
- Исправление имперских имен
- «Дальний Восток» или Республики Тихоокеанского побережья?
- С чего начнется новое Учредительное собрание?
- Возможен ли подмосковный регионализм?
- Новая Украина на Дальнем Востоке
- Как «единая и неделимая» Россию погубила
- Moscovia-2042
- Федералистская альтернатива в Белом движении
