4 июня 2019 года, спустя ровно год после того, как меня осудили за проведение одиночного пикета в знак солидарности с политическим заложником Кремля – Олегом Сенцовым, с требованием его немедленного освобождения, у меня состоялся очередной политически мотивированный суд, через который полиция решила установить в отношении меня действие т.н. «административного надзора».
Это мера происходит из советской практики, когда в отношении человека, со ссылкой на факт того, что он ранее был судим, и при новых подозрениях, вводится ряд ограничений и предписаний. В итоге гражданин лишается части своих конституционных прав. Мотивируется этот надзор «интересами государства и общества».
Только в данном случае применительно ко мне, это, по сути, мотивировано исключительно тем, что я продолжаю проявлять свою гражданскую активность, и это не нравится кому-то в определённых кабинетах, вот и решили преподнести мне такой «подарок».
Инициатор искового заявления по установлению в отношении меня действия административного надзора – полковник полиции Букреев Р.Г., который с конца прошлого года был поставлен на должность начальника отдела полиции Ленинградского района г. Калининграда. На новом месте ему, похоже, хочется развернуть имитацию «бурной деятельности», и удачной картой, как посчитало данное должностное лицо, является демонстративное «приструнение» неугодных, в данном случае – в моём лице, особенно, если имеются формальные признаки.
И за такие формальные признаки полиция решила, что называется, зацепиться, указав в своём иске на то, что я в прошлом году участвовал в двух протестных мероприятиях, и впоследствии за это был осуждён. Одно из них – протест против псевдовыборов, на которых очередной раз нарисовали победу «сказочному», а теперь продолжают рисовать и перерисовывать ему угоду рейтинги, а второе – та самая акция в поддержку Олега Сенцова, о которой я упомянул в начале текста. Это увязали с давней уголовной судимостью по делу узников флага, и выдвинули изначально 5 пунктов запретов и ограничений, которые в отношении меня им хотелось установить.
Если брать сочетание всех пяти, то образно говоря, это бы напоминало установление персонального гетто с запретом на выезд, со своим комендантским часом (с возможностью для полицейских заявиться ко мне домой для проверки его соблюдения), запретом на посещение различных мест, и в первую очередь – на посещение и участие в публичных акциях, а также предписанием являться 4 раза в месяц к полицейскому «надзирателю» на т.н. «регистрацию», чтобы отмечаться и отчитываться.
Такое персональное «крепостное право», реальность антиутопии, изначально мне рассчитывали установить сроком на 2 года. Но поскольку я избрал жёсткую линию защиты в суде, а не отвечал из положения просящего или оправдывающегося, ссылался на неотвратимость доведения этого дела до ЕСПЧ, и однозначно показал, что мириться с таким положением вещей в случае установления этого надзора я не собираюсь, полагаю, это сыграло свою роль в том, что в итоге и присутствующая там прокурор, и сама представляющая сторону истца полицейская, перешли на позицию установления мне ограничений в минимальном объёме.
Исходя из этого, судья решила оставить мне необходимость запрета на участие в публичных акциях и присутствия на них, а также предписала являться для «регистрации» 1 раз в месяц, и всё это сроком на 1 год. При том, что срок этот может продляться точно также, как мера пресечения при аресте, или постановка и продление т.н. «профучёта» в СИЗО, о чём я знаю не понаслышке. Естественно, и это решение мною будет обжаловано, а на наложенные ограничения у меня также есть свои варианты ответа в рамках знания своих прав.
Ничто не помешает мне на некотором расстоянии от места проведения какой-нибудь протестной акции записывать видео, и высказываться по теме её проведения, а во время визитов в полицию для т.н. «регистрации», полицейские будут слышать от меня только ссылку на статью 51 Конституции. Т.е., того, на что рассчитывают, они от меня не получат, поскольку отчитываться о чём-либо я перед ними не собираюсь, элементарно исходя из наличия чувства собственного достоинства и убеждений, к которым относится неприятие на гражданском и личном уровне порядков неосоветской империи, особенно в городе, которому я желаю возвращения исторического названия и нормального европейского будущего без разного рода пут, скреп и надзирателей.
