В Крыму до 2014 года были пророссийские настроения, но не было никаких массовых движений за присоединение к России. Потому что все понимали, что такое невозможно. В Крыму сегодня есть проукраинские настроения, но нет никаких массовых движений за возврат под юрисдикцию Украины. Потому что возможность подобного поворота событий в реальности не просматривается.
Массовые настроения всегда латентны и проявляются только в такой момент, когда кардинальные перемены уже происходят. Беда в том, что в обоих сценариях — реальном и гипотетическом — перемены были или могут быть инициированы лишь внешними силами, претендующими на владение Крымом. А это — не выбор Крыма. Это — «девочка, ты хочешь на дачу, или чтобы тебе оторвали голову?»
Субъектность Крыма всегда подавлялась. В рамках империи о ней просто не могло быть речи, но тогда Крым хоть пребывал в равных со всеми имперскими территориями условиях. Последние сто лет его насиловали, не давая приходить в сознание: расстреливали, завоёвывали, выселяли коренные народы, заселяли «принудительно-добровольными» переселенцами, передавали туда-сюда как реквизит. Люди, его населяющие, всегда были для властей малоценным расходным материалом: их всегда можно заменить на других. Самостоятельная ценность подразумевалась только за территорией.
Но люди в Крыму становились крымчанами. Не только во втором поколении, но и в первом. Можно сказать, что такова «магия места». Уникальность полуострова вызывает к жизни «чувство родины», прорастающее корнями на всю историческую глубину. Острое, травмирующее ощущение несправедливости и губительности для Крыма вмешательств «внешних сил» говорит человеку о том, что он — крымчанин.
Но права выбора независимой от внешних сил судьбы у крымчанина нет. Кем бы он ни был, он здесь — никто. Всегда — переселенец, даже если вернулся на родину своих предков. Ему всегда укажут, что «таких, как он» здесь — 5-10%, ну пусть 15%, а остальные — другие и разные, и думают иначе, имея иные представления о желаемом будущем полуострова. Что, к сожалению, правда: крымчане — не один народ, несмотря на очевидную любовь к своей общей земле. Идеальный расклад для любой внешней власти.
Постсоветская «выученная беспомощность» — у всех, кроме крымских татар, привыкших выживать с опорой лишь на собственные силы — закрепляет ориентацию на метрополии, без которых Крым, якобы, нежизнеспособен. Хотя здравому рассудку дотационность столь богатого ресурсами региона должна представляться абсурдом.
Крым сто лет никто не развивал — его только использовали. Притом, в хвост и в гриву, дёшево и сердито. Чтобы не имея достаточных источников формирования собственного бюджета, Крым существовал на подачки «сверху». Направленный, казалось бы, на развитие региона гигантский проект водооросительного канала закреплял зависимость Крыма от материка — чтобы «ничего своего», и никаких шансов задуматься об экономической самостоятельности. «А будете сопротивляться — отрежем газ!» Это не имперский, а чисто советский способ привязывания территорий к управляющему центру.
Субъектность Крыма под вопросом до тех пор, пока сами крымчане — все «слишком разные» крымчане — не осознают, что настоящее развитие может осуществляться только в расчёте на собственные силы и ресурсы. Никакое «кормление с ложечки» метрополией его не заменит и не запустит. Но пока такое самосознание не станет реальностью, настоящего выбора будущего у Крыма не будет.
_____________________________________________________
Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.paypal.me /regionexpert
Crypto — 199mm5dMHKPRHPNUBJoixTnKWzgK9VFuAS
