Старые, новые и новейшие субъекты

В политике действуют субъекты, и оные не застывают в своих формах, и даже меняют содержание. Привычные субъекты нам известны, и оные почти все уже задействованы в существующей властной системе РФ. Но сие вовсе не значит, что более ничего нет.

Известный регионалист Вадим Штепа пишет:

Выражением голоса этих новых субъектов могут стать региональные парламенты, которые и сегодня номинально существуют, но не обладают никакой фактической властью, поскольку выборы в них несвободны, а региональные политические партии запрещены. Речь идет о том, чтобы оживить этот институт – причем в эпоху Перестройки такой прецедент уже был, когда свободно избранные Верховные Советы не только союзных, но и автономных республик приняли свои декларации о государственном суверенитете. А пойдут ли они дальше по пути независимости или пожелают построить какое-то (кон)федеративное объединение – это на усмотрение самих этих новых субъектов. Во всяком случае, только свободные выборы в эти парламенты станут основой их международного признания.

Идея как бы правильная, но насколько она реальна в текущем историческом моменте?

Надо сразу сказать, что положение эпохи Перестройки кардинально отлично от конца эпохи путинизма, даже если мы и пытаемся проводить некие параллели. Собственно, сама повестка сих режимов — разная, и направленность оных — строго противоположна.

Для того, что описал В. Штепа, понадобится минимум 10 лет. Т.е. то актуальное время, в кое будут формироваться реальные институции, каковых просто нет в настоящий период. То, что мы ныне наблюдаем — есть пост-советская имитация, приправленная ядом путинизма. И оная может воспроизводить только самое себя, даже если каким-то фантастическим образом некто хороший и справедливый внедрится в депутатский состав.

Сама же Гражданская война (и любые социально-политические волнения) имеют иную траекторию движения, и иные законы развития. Не исключаю, что некие экс-депутаты (особенно муниципального уровня) вновь актуализуются в эпоху новой Смуты. Но основная линия будет иной. Формирование властных органов будет происходить естественным порядком — т. е. на на основе неких «собраний» и «парламентов» «субъектов РФ», а через самопровозглашенные Комитеты, принимающие на себя всю полноту ответственности на конкретной территории.

Самовыдвижение будет происходить по многим линиям, — т. е. из подполья выйдут все недовольные разной степени радикальности и т. п. Но формирование актуальной власти только в некоторых местах сможет иметь идеологический характер. В основном будет то, что можно назвать — власть харизматических лидеров.

При полном отсутствии доверия к каким-либо пост-советским институтам, ненависти к правящему классу и его бюрократии, подозрении к политической оппозиции, — население регионов станет обращаться к тем, кто НРАВИТСЯ хотя бы минимально и не отторгает своей девиантностью и т. п. Для выживания даже не станет востребованным строгое разделение властей, т. к. формирование не только нового судебного корпуса, но, собственно, установление юридической системы займет время, коего в период гражданского конфликта нет вообще. Посему харизматические лидеры будут исполнять роль арбитров. В том числе такой самодеятельный арбитраж станет весьма востребованным между враждующими группировками.

Отдельно можно говорить , с высокой долей уверенности, только о тех «национальных территориях», где русское население не достигает хотя бы 40%. Вне всякого сомнения, что Северный Кавказ полностью отпадет от территории бывшей РФ. Но в Татарии и Башкирии можно прогнозировать установление этнократических режимов, находящихся в перманентной борьбе с исламистскими конкурентами за власть. Русское (и не только оно) население там будет подвергаться этническим чисткам. Не исключено, что геноциду подвергнутся русские Хакассии.

Скорее всего, незавидная участь ожидает на Юге России многочисленное армянское население, переселившееся туда за последние 30 лет, ибо оное занимает определенный социальный слой, что совершенно не устраивает иных претендентов. Впрочем, именно в тех регионах развернется самая отъявленная ксенофобия и взаимоуничтожение по этническим маркерам.

Внутри условно «русских» регионов всё сводится к нескольким линиям развития. При полном обнищании масс и системной деградации всей инфраструктуры, основная борьба развернется не за саму власть, как таковую, а за продовольствие и энергетику.

После периода, вероятно недолгого, распада РФ на 1000 «Лугандоний», очень скоро возникнет новая консолидация, чьи очертания более или менее будут совпадать с экономически-культурными макро-регионами. Где-то будут взаимные поиски друг друга, с целью противостояния агрессорам. В иных случаях — военное подчинение, с интеграцией в себя.

Борьба не столько за абстрактные территории или населения (оное станет просто едоками), а за стратегические линии коммуникаций и энергетики и неких «сакральных центров», кои обезпечивают идентичность.

Общее пространство — вот что будет востребовано исключительно для выживания. Если произойдет то, что последует, то станет понятен тот мета-исторический проект, коий сейчас особенно не озвучивается, но уже давно был подмечен различными изследователями. Пространство — его можно называть хоть Империей, хоть (кон)федерацией, хоть республикой. Очевидно, что оное никогда более не будет по-тоталитарному унифицированным, а будет представлять из себя более горизонтальные связи, совершенно несимметрических образований. (На микроуровне я не исключаю даже появление мини-монархий!)

Но все-таки всех интересует вопрос о власти. Актуален ли опыт большевиков, возвратившихся из эмиграции? Большинство оппозиции (в т.ч. среди регионалистов) находится под условным лево-либеральным или соцдемовским трендом. Оный не востребован среди российских масс во всех его стратах. Он не только не востребован, но чужд. И не стоит строить карикатуры из населения, представляя его то ли советско-ватным, то ли живодерски-фашистским. При собственной внутренней дифференциации понятно, что население, даже среди молодежи, достаточно консервативно в своих представлениях. Там всё сводится исключительно к борьбе идентичностей.

Новая идея создавать нечто альтернативно-властное в эмиграции из экс-депутатов разсчитано исключительно на то, что оно будет неким образом признано какими-то государствами в качестве легитимного органа. Скорее всего, делается ставки на невротизированные Путиным восточно-европейские страны. На мой взгляд, только единицы из сего состава смогут вновь стать акторами политических процессов внутри России.

Формирование актуальной власти будет происходить по точкам «гравитации». И таковыми могут стать совершенно разные фигуры. Именно посему путинский режим озаботился тотальной зачисткой пространства от «лидеров общественного мнения». Ибо оные — потенциально опасно именно во властном формате. В регионах таковые имеются, но в основном пребывают совершенно вне «регионалистского» дискурса, ибо более связаны с реальностями, а оные весьма печальны и грозят превратиться вообще в цивилизационную катастрофу. Появление власти также будет происходить посредством «реликтов» и «рестантов». Реликт — то что сохранилось в подполье чуть ли не со времен РИ. Рестант — то, что некогда было субъектом, но прекратило свое существование, и ныне вновь возстанавливается по той или иной процедуре. Представляется, что реликты и рестанты будут действенны в период новой Смуты. Таковые можно назвать НОВЕЙШИМИ субъектами.

Озвученная В.Штепой форма работы через существующие de facto парламенты в субъектах РФ не принесет успеха борцам за свободу. Сперва повторится вариант пост-совка: местные «крепкие хозяйственники» (т. е. представители региональных элит) возьмут власть. Их, сменят либо бандиты, либо национал-девианты всех мастей. Когда завершится сей этап и всё будет исчерпано (а сие произойдет довольно-таки быстро), реальная власть будет взята (где-то предана) в руки представителей освободительного движения.

Почти весь пафос регионалистов сводится к антимосковской риторике. Но Мск прекратит свое властное существование, а проблемы останутся и даже увеличатся в геометрической прогрессии. Москва потеряет государственную и территориальную власть. Проблема не в ней, а в изменении самой парадигмы, вне зависимости от взаимных обид. Жестокая реальность такова, что выживание подразумевает необходимое принуждение.

Но харизматический лидер приобретет смысл не своим зверством, девиантностью, мощью и т. п., а… умением успокаивать обездоленных, объяснять смысл существования и архетипической привлекательностью. Демагоги, кои будут неоднократно увлекать массы, скорее всего поплатятся жизнью, будучи разтерзаемыми.

Будущее конструируется посредством старых, новых и новейших субъектов, о коих ныне многие даже не догадываются.

Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.patreon.com/regionexpert
Crypto — 199mm5dMHKPRHPNUBJoixTnKWzgK9VFuAS

Другие статьи автора: