Как централизация власти и налогообложения влияет на экономику регионов?
Плохо влияет – считают большинство экономистов. У властей регионов нет стимулов развивать своё хозяйство, зато есть привычка плясать вприсядку перед начальством. А если начальство прикажет и дальше выравнивать бюджет, они закроют последние больницы и школы, ибо никакая детская слезинка не стоит карьеры.
В то же время из Кремля доносится сдержанное покашливание: мол, вы хотите вот этих плясунов облечь неприкосновенностью, по результатам свободных выборов дать им новые полномочия и налоги минимум на пять лет? Да они же украдут всё, что не приколочено, потом объявят войну Швеции и через 10 минут сдадутся в плен! И только благодаря строгому надзору из центра бюджетники ещё получают зарплаты, а население регионов не продано на галеры за долги!
Слабое место в рассуждениях федералов бросается в глаза: как распорядится своими возможностями реально независимый губернатор, ещё бабушка надвое сказала. Зато у родителей, не дающих своим детям самостоятельности, они вырастают пассивными и некомпетентными в девяти случаях из десяти.
Чем Калуга отличается от Брянска?
От Калуги до Брянска 220 км по шоссе, по российским меркам – мелочь. Но разница между скромными субъектами Нечерноземья колоссальна. В Калуге с 2006 по 2017 г. открыто 99 новых предприятий, создано более 27 тыс. рабочих мест. И это не какие-то там лесопилки. Тут обосновались General Electric, Magna, Volkswagen, Peugeot, Citroen, Mitsubishi, Volvo, L’Orеal, Samsung, Continental.
Грамотному экономисту не нужно объяснять, что такое синергия – концентрация в одном месте передовых производств и кадров и как она снижает издержки. И самое главное: Калуга совершила свой рывок без ресурсной базы, без подачек Москвы, без предприятий-доноров, какими являются «Северсталь» для Вологды или КамАЗ для Казани.
Если в Калужской области работают 12 промышленных парков, то в соседней Брянской области – ни одного. Крупнейшие в регионе производства запыхтели ещё в советские времена, а Брянский машиностроительный завод и вовсе в 1873 году. Также Брянск известен масштабными лесозаготовками, на базе которых выросли многочисленные мебельные производства. А в посёлке Сураж местный завод «Пролетарий» развился в одного из крупнейших в России производителей картона и упаковки. Но это всё равно не Samsung даже близко.
К началу XXI века Калужская область 45% своей казны получала в виде федеральных дотаций и занимала в рейтинге регионов 80-е место из 83. В 2004–2005 гг. были пересмотрены отношения центра и регионов, которые раньше делили собираемые в областях и весях налоги, грубо говоря, пополам. А в новых условиях получилось, как объяснял на пальцах вице-губернатор Калужской области Максим Шерейкин, что с каждого заработанного рубля 85 копеек идёт в федеральный бюджет, 14 – в областной и лишь одна копейка – в муниципальный. Кроме того, были отменены губернаторские выборы, в результате чего главы регионов стали назначаться на свой пост из Москвы.
А теперь поставьте себя на место тогдашнего губернатора. Главное правило игры заключается в том, что вас могут снять в любой момент. А ваши экономические достижения – далеко не главный критерий оценки. Куда важнее не допустить расцвета внесистемной политической оппозиции или «социальных взрывов». А бюджетные дыры проще всего латать, выстраивая хорошие отношения с федеральными чиновниками, влияющими на процесс выделения субсидий регионам. Привлекать инвестиции в этой ситуации непродуктивно: визгу много, шерсти мало. Ну привлёк ты к себе какой-то крупный завод – а дальше? Пока он там построится, запустится, выйдет в прибыль, из которой в области останется 15 копеек с рубля. А тут удачно сходил на охоту с министром – и на следующий день проблемы нет. Во-первых, цены на нефть сказочно росли, государственная казна пузырилась от денег, и добиться новых дотаций было несложно. Во-вторых, хорошие отношения с начальством означали для губернатора своего рода карт-бланш на работу во вверенном субъекте. А при таком раскладе инвестор, особенно крупный, это не спасение, а головная боль, поскольку он губеру «чужой» и может создать противовес его власти.
Вот, например, глава Брянской области Николай Денин, руководивший регионом с 2003 по 2014 г., жил в соответствии с правилами игры. Водился с бандитами, активно субсидировал птицефабрику, которой владел до назначения, щедро запихивал бюджетные миллиарды в сумасбродные проекты вроде мегазавода по производству мороженого. А «калужское экономическое чудо», как отмечает журналист Дмитрий Соколов-Митрич, создавалось по Венедикту Ерофееву – медленно и неправильно.
Команда – вовсе не чудо-мальчики из Чикаго. Губернатор – бывший директор совхоза, заместители – либо чересчур опытные старпёры, либо какие-то невнятные выпускники пединститута. Сам Анатолий Артамонов ни промышленностью, ни предпринимательством не занимался, а его идеалом руководителя является многолетний диктатор Сингапура Ли Кван Ю. При таком кумире городу Калуге много лет не везёт с мэрами: равного себе Артамонов не потерпит, а те, кто под него подстраивается, не справляются с задачами. Однако из губернатора сыплются вполне рыночные мудрости: «Лошадь, которая возила бригадира, пахать не будет», «Помогать надо только тем, у кого спина мокрая», «Чтобы коллектив работал в полную силу, в нём должно хотя бы одного человека не хватать». В декабре 2014 г. Артамонов запретил чиновникам в своём регионе произносить слово «кризис».
По легенде большую роль в старте «чуда» сыграл балкон, который в здании администрации тянется по всему этажу. На него чиновники выходили покурить, именно здесь возникло «общество чести»: давайте, мол, покажем всем, что мы что-то можем. Через год после получения 5-миллиардного кредита ВЭБа на закладку промзоны в Ворсино из банка приехала комиссия с проверкой. Её повезли в поле и показали трансформаторную подстанцию, газораспределительную станцию и рычащие экскаваторы. Комиссия была в шоке: «Вы что, и правда собираетесь строить завод?» Ревизоры привыкли, что при нынешней централизации власти «ничьи» государственные деньги просто «пилят», а им предъявляют виртуальные презентации и умасливают всеми доступными способами.
Но вот 12 индустриальных парков построены в течение одного десятилетия. Но если вы попадёте из депрессивного Брянска в процветающую Калугу, вы можете и не заметить особой разницы. Брянск – это древний город с древним ремонтом. Дороги ужасающего качества, но куда важнее, что проезжая часть даже на центральных улицах очень узкая. Стукнулись две машины – полгорода тут же накрывает транспортный коллапс. Метро нет, а для рейсовых автобусов и троллейбусов отсутствуют выделенные полосы. Не город, а депрессариум.
В Калуге малость поживее: есть стильные кофейни и пабы, встречаются люди, одетые со вкусом. Но с дорогами тоже беда, остатки дореволюционной архитектуры отреставрированы неважно, а новых знаковых проектов нет. Любимое место отдыха молодёжи – «Шарик», символизирующий нашу планету, с площадки которого открывается вид на правый берег Оки и автомобильную развязку.
В целом облик Калуги – брежневско-хрущёвский, о современности напоминают разве что коробки торговых центров. А чему удивляться, если бюджет города в 2018 г. составляет 7 млрд рублей, из которых 70% тратится на социалку? А если отъехать от областного центра километров за 30, сквозь геометрически строгие силуэты технопарков, то полумёртвые деревни вообще ничем не будут отличаться от брянских аналогов. И не исключено, что волшебник Артамонов завидует нынешнему губернатору Брянской области Александру Богомазу, который спокойно властвует и не знает многих его проблем.
Очередное калужское чудо заключается в том, что к середине 2018 г. ни один иностранный инвестор из Калуги так и не ушёл. Обошлось малой кровью: все автогиганты сократили объёмы производства и уволили часть персонала. Но, поскольку на автокластер приходилось 46% ВРП Калужской области, Артамонова стали критиковать: зачем, дескать, сложил все яйца в одну корзину? Как будто кто-то на его месте, будучи в здравом уме, мог отказаться принять на своей территории завод Volkswagen. Или другая претензия к губернатору: зачем позволил закрыться традиционным предприятиям, которые давали работу калужанам с советских времён: мясокомбинату, молокозаводу, хладокомбинату, макаронной фабрике, фабрике «Аккорд», производящей пианино для школьных классов музыки, и заводу «Кристалл», известному производителю водки? Хотя очевидно, что закрыл их не Артамонов, а шумпетеровское «созидательное разрушение», конкуренция и падение спроса на пианино и бухло, критики не преминули заметить: почему пробивал льготы для басурманских заводов, а не для отечественного производителя макарон?
На критику Артамонову, может, и было бы начхать, если бы политическая оппозиция не зачастила в Калугу ради проведения митингов и участия в выборах всех уровней. И снова боком вышла стратегия развития. В депрессивном Брянске оппозиции рассчитывать особо не на что, а в Калуге заводские инженеры и квалифицированный пролетариат способны воспринять аргументы митингующих: дескать, для чего вы строили заводы, если все налоги забирает Центр? А наша идея в том, чтобы деньги и полномочия были возвращены в регионы, аж 40% НДС хотим вам оставить. Для федералов Калуга стала превращаться в политически нестабильный регион, а ответственность тут, согласно старым правилам игры, – на губернаторе. Поскольку кредиты на развитие технопарков надо возвращать, у Калужской области стал стремительно расти государственный долг, достигший по итогам 2016 г. 34 млрд рублей. И у власть имущих в правительстве наверняка возникло подозрение, а не исчерпал ли дядя Толя Артамонов свои идеи и фарт? Во всяком случае, когда губернатор попросил у центра реальной финансовой поддержки, ему не дали.
И как тут не позавидовать брянскому коллеге Богомазу, у которого бюджет оказался больше калужского! Это не шутка: расходы Брянской области в 2018 г. составят 55 млрд рублей, а Калужской – 53, 2 миллиарда. Как такое возможно, если ничего похожего на экономическое чудо в Брянске не происходит? А Калуга за последние два года умудрилась создать у себя еще и новый фармацевтический кластер, который скрасил потери от упадка автопрома. И население у соседей сопоставимо по численности: 1, 2 млн и 1 млн человек.
Но Богомаз получит в 2018 г. дотации из Центра на 12, 8 млрд рублей. А Артамонову дают 200 миллионов, почти что ноль, поскольку он умный хозяйственный мужик и наверняка сам что-нибудь придумает.
И какой вывод должны сделать из этого другие губернаторы?
Оригинал — Аргументы недели
