Иллюстрация: кадр из мультфильма «Волшебное кольцо»
Интервью Радио Запад с главным редактором Регион.Эксперта Вадимом Штепой – о том, почему деимпериализация России задерживается, и про Ингрию в частности
Видео диалога с 00:59:53. Тезисная текстовая расшифровка:
Микс Хок – В первом часе нашей программы мы поговорили о том, почему у нас в Америке всё идет, скажем так, не совсем по сценарию из Вашингтона. Во втором часе мы побеседуем с Вадимом Штепой – главным редактором журнала Регион.Эксперт и одним из главных теоретиков регионализма на постсоветском пространстве. Что сегодня происходит на другой части планеты? Я читал твою недавнюю статью о том, что нынешние имперцы и антиимперцы стоят друг друга, и в общем, чума на оба ваших дома. Расскажи, пожалуйста, подробнее об этом.
Вадим Штепа – Спасибо за приглашение в твою программу. Я частично посмотрел предыдущую часть, о регионализме в США, и хотел бы, чтобы сразу не переходить на другую тему, напомнить один исторический момент, о котором упоминал в своей книге Ruтопия. В 1990 году в штате Аляска случилось довольно уникальное событие – губернатором был избран не демократ или республиканец, как принято в американской политической системе, но представитель Партии независимости Аляски Уолтер Хикл.
Многие тогда испугались, но Хикл повел линию не на политический сецессионизм штата, а стал поднимать его экономическое самоуправление. Он фактически превратил Аляску в кооперативное государство, когда все доходы от добываемых там природных ресурсов принадлежат самим его жителям. И ему удалось сделать этот северный штат довольно привлекательным, туда охотно переезжают. В этом, конечно, резкий контраст с нынешней российской ситуацией, когда жителям Севера и Сибири остаются лишь какие-то крохи от их ресурсов, всё забирает Москва, которая еще и назначает в эти регионы своих наместников, вместо реальных выборов.
— Ну ведь московская Россия в принципе всегда была такой, она постоянно двигалась в направлении империи. Хотя она претендует на историческую связь с Киевом и Новгородом, но никакой киевской и новгородской традиции там не прослеживается, это самоцельная экспансия вместо внутреннего развития, один такой условный большой Иван Грозный…
— Я все-таки предпочитаю не углубляться в древнюю историю, а то у многих культ давнего прошлого становится какой-то самоцелью, но оперировать фактами обозримого периода нашей жизни. На мой взгляд, эпоха Перестройки очень сильно выбивалась из этой имперской парадигмы. Фактически, Горбачёв сделал попытку ликвидировать эту империю, заменив москвоцентризм договорными отношениями между республиками. Если перечитать его проект нового союзного договора, то он очень напоминает договор о Европейском союзе, появившийся годом позже. И впоследствии они могли бы интегрироваться.
Основной идеологией всех участников нового союза была объявлена Всеобщая декларация прав человека, да и сам президент СССР из «кремлевского царя» превращался в аналог председателя Еврокомиссии. Августовский путч советской имперской номенклатуры фактически был направлен на срыв подписания этого договора. Но исторический парадокс в том, что ельцинские «победители путча» впоследствии возродили российскую империю, которая стала даже более агрессивной, чем перестроечный СССР. Тогда Горби отказался вмешиваться в дела восточноевропейских стран, что привело к падению Берлинской стены. В своем прощальном обращении в декабре 1991 года он сказал, что с угрозой мировой ядерной войны покончено навсегда. А сегодня мы наблюдаем обратное – «кремлевский царь» постоянно грозит миру ядерным оружием, до такого даже Брежнев не доходил.
— Ну может быть, это какой-то «российский ДНК» – что они ни делают, всё получается автомат Калашникова?
— Проблема в том, что лозунг «возрождения России», пришедший в 90-е годы на смену идее перестроечного прогресса, неуклонно привел к возрождению империи. И этот имперский «ДНК» ярко проявляется и у российской оппозиции, несмотря на то, что разные ее течения враждуют между собой. Тот же Ходорковский заявлял, что лично готов воевать за удержание Северного Кавказа в составе РФ, команда Навального типа Волкова тоже сторонники «единой и неделимой», без всяких федеративных договоров.
— Но и регионалистов ты часто критикуешь?
— Мы в Регион.Эксперте все-таки стараемся занимать независимую, аналитическую позицию, а не «партийную». Построссийский форум очень полезен тем, что он просвещает западное общество, показывает, что в российских регионах живут не какие-то всюду одинаковые «россияне», а многие народы. И даже русские области и края – от Кёнигсберга до Владивостока – довольно сильно отличаются друг от друга по своим географическим интересам.
Но все же, по моим наблюдениям, многие участники этого форума живут в измерении wishful thinking, то есть принимают желаемое за действительное. Некоторые даже провозглашают в политэмиграции «декларации о независимости» своих стран, назначают какие-то никем не избранные «правительства в изгнании», о которых их земляки ничего не знают, рисуют красивые флаги и карты. Всё это похоже на уход в какой-то виртуальный мир, увлечение компьютерными играми. А реальной аналитики того, что на самом деле происходит в их регионах, особенно в социально-экономической сфере, у них практически нет, да она их не особо интересует – мечтать о «будущих независимых государствах» гораздо приятнее.
При этом у них совершенно нет «моста» между мечтами и реальностью, они не задаются вопросом о том, каким может быть политический механизм перехода из нынешнего состояния имперской колонии на уровень независимой страны? Все свои программы они начинают с момента обретения независимости. Такое впечатление, что они верят, будто бы РФ распадется каким-то волшебным образом, и назавтра местные жители с радостью сделают этих политэмигрантов своей властью. Это вызывает ироничное отношение и именно это заставляет вспоминать перестроечную историю. Сначала, в 1990 году во всех союзных и автономных республиках состоялись свободные выборы их Верховных советов, которые стали новой легитимной властью вместо прежних, назначенных из Кремля «первых секретарей». И затем эти Верховные советы провозгласили суверенитет или независимость. Возникла совершенно другая политическая реальность – все республики обрели свою политическую субъектность. Это вполне внятная историческая логика. А сегодня проблема в том, что участники построссийского форума не ставят своей первоочередной задачей требование свободных выборов в региональные парламенты. Но в таком случае они сами лишают себя легитимного права вещать за свои регионы, потому что их никто не избирал. Впрочем, точно так же, как и «общероссийскую» имперскую оппозицию.
— Ну может быть, они опасаются, что на свободных выборах победит старая номенклатура?
— На выборах 1990 года, когда еще не было изощренных политтехнологий, во многих республиках победили новые силы и даже диссиденты. Но кстати, независимость далеко не всегда означает обретение свободы. Достаточно взглянуть на нынешнее состояние двух стран-подписантов Беловежских соглашений – Россию и Беларусь. Сегодня они превратились в тоталитарные режимы. И неудивительно, что правящие ими диктаторы опасаются реально свободных выборов. Удивительно, что тех же свободных выборов боится и оппозиция.
— Как человек, исторически связанный с Ингерманландским движением, не могу не спросить – что ты думаешь о перспективах Свободной Ингрии?
— Я тоже давно знаком со многими представителями этого движения, участвовал в их питерских акциях еще в начале нулевых годов. Но меня несколько удивляет контраст между виртуальной громкостью ингерманландцев и отсутствием каких-то реальных политических результатов. Даже если взять относительно вегетарианские времена до 2014-го, начала российской агрессии против Украины, ни один из депутатов законодательных собраний СПб, ЛО, и даже никто из мундепов, которых сотни, не выдвинул идею переименования нелепого названия «Ленинградская область» в историческое имя «Ингрия». То есть политически этот топоним никак не прозвучал.
Да, бренд «Ингрия» существует – так называется один из технопарков, кажется, и марку пива выпускали. Ингрию упоминают музыканты – Вадим Курылёв и Оксимирон. Но общественно-политически ее словно бы нет – такой вот парадокс. Если пройтись по Невскому и опросить человек 100 о слове «Ингрия», в лучшем случае около десятка знает это слово. Думаю, что в таких условиях говорить о каком-то массовом регионалистском движении пока преждевременно. Регионалисты любят заявлять, что Петербург – мощный экономический центр. Но сегодня он работает на войну – как и другие регионы. Вот если бы ингерманландцы организовали забастовку на каком-нибудь питерском заводе, выпускающем танки для имперской войны – можно было бы сказать, что они представляют собой реальную и даже революционную силу. А пока политэмигранты только рисуют флаги и карты – они остаются в виртуале. И кстати, тоже выступают против свободных выборов, но мечтают, что добрые западные дяди назначат их «внешними управляющими». Ну мечтать не вредно…
— Да, еще некоторые мечтают, чтобы 5-миллионный мегаполис Петербург вдруг заговорил по-фински или по-ижорски…
— Ну это как раз типично русское, а точнее – питерское, достоевское метание интеллигенции от «величия» до «ничтожности».
_____________________________________________________
Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.paypal.me /regionexpert
