Фото: взрыв дрона над московским кремлем
Когда я говорю, что ненавижу Москву (а я так говорю уже давно), мне немедленно забивают глотку кокосовым рафом, джентрификацией, вкусвиллом и потребительской роскошью. Все это как бы указывает на тот факт, что перед нами если не самый лучший, то явно самый удобный город на Земле. Что ж, на фоне щедрой ночной подсветки сталинской архитектуры, лишенных преступности аэроэкспрессов и торгового центра от Захи Хадид мое заявление звучит резко, и надо объясниться.
Начну с личного. Москва — город-убийца. Особенно остро чувствуется это ледяным майским утром, когда выпадает по неосторожности из окна или сводит счеты с жизнью очередной приманенный и отравленный этим городом человек.
Москва — квинтэссенция достижительства, и это заставляет здесь всех «экономически активных субъектов» гнаться за деньгами или статусом. Здесь действительно смотрят — это не шутка — на одежду и автомобиль. В эпоху дефицита смотрели на то, кто что смог достать из-за границы. Эти иерархии ткутся незримо, и привилегированные дети из «хороших» семей потом всю жизнь отмахиваются: какие у нас преимущества, вы что?
Нет, серьезно, описываемое выглядит дико, но в Москве все измеряется деньгами. Это местная религия, чему, впрочем, не удивляешься после знакомства с расследованиями о дворце Путина. Каков поп, таков приход.
Проблема Москвы в том, что она сама себе нравится, не понимая, что умерла. Такая размалеванная тупейным художником красавица в посмертной маске джентрификации. Все собянинское благоустройство было нацелено на то, чтобы человек потреблял и не задумывался. А если задумывался, то не действовал.
Москва — воплощенная мечта о навязанной идентичности, об искренне улыбающихся солдатах Урфина Джюса, о том, что мы-за-вас-решим-как-лучше…
Безусловно, для тех, кто приехал из края уныния, заброшек, панелек, разрухи, насилия над самим взглядом человеческим, Москва будет сияющей звездой. Поступить на работу маленьким менеджером в корпорацию, вырасти в менеджера побольше, расшибиться в лепешку, отвечая на сто писем в день и лавируя между интересами таких же бизнес-бюрократиков, и наконец со сладостным выдохом приобрести однокомнатную квартиру в Долгопрудном — вот предел мечтаний персоны со взглядом горящим. А что там с гражданским действием, самоуправлением, солидарностью и дружескими связями с соседями — такой персоне все равно. Она дорвалась и зарабатывает, потому что выросла в небольшом городе или поселке.
Город, сконцентрировавший вокруг себя все деньги и связи, не может быть ничем иным, кроме как царством потребления. Вот почему это место должно исчезнуть.
Москву должно трясти. Безумие следует изводить безумием. В ютьюбе есть такие видео: в Китае взрывают многоэтажки, признанные уродливыми, а точнее уродующими. И здесь, конечно, публика, которая горой стоит за кокосовый раф, вкусвилл и тротуары, добела выметенные бесправными потомками колонизированных этносов, завопит: проклятый коммунист! лишь бы все снести! а что потом? что после сноса?
Потом — расселение. Москву натурально следует расселить. Это переполненный, еле дышащий в прямом и переносном смысле город. Но не менее важно разрушить Москву с точки зрения власти. Я предложил бы сделать это бережно — так, чтобы символическим учреждениям было дозволено остаться, а государственные органы и штаб-квартиры корпораций рассеялись по городам и весям.
В этом смысле с Москвой надлежит обойтись как с Чернобылем — сначала обезвредить радиоактивные элементы, затем аккуратно разобрать завалы и возвести саркофаг. Не затронутый взрывом блок может генерировать энергию.
Иными словами, министерства, ведомства и роснефти с лукойлами — вон; мемориалы, музеи, политически заряженные места остаются и становятся подчеркнуто общедоступными.
Москва — постоянное угнетение и невидимые, но прочные иерархии. Поэтому здесь навсегда следует сломать все барьеры, виайпи-зоны и другие артефакты неравенства, позволяющие этому неравенству воспроизводиться. Новый политический менеджемент выкинет ковровые дорожки, мебель из драгоценных пород деревьев и всю эту чудовищную позолоту — кожу преступной государственности. Левиафан должен быть скальпирован, а затем, в следующей (безвластной) итерации миропорядка, прикончен.
В постпутинском будущем Москва — символический, но не административный центр России. И в случае распада страны, и в случае преобразования в конфедерацию, и в случае сохранения границ до крымской аферы.
Так здание Думы превратится в гражданский центр, где на нескольких этажах поселится экспозиция, рассказывающая начиная с Афин, как сообщества приходили к согласию, как рождались разные модели человеческого сосуществования, как создавались принципы демократии, анархии и других конструктивных политических моделей. Другая половина здания будет отдана институциям, поддерживающим гражданское общество, — для различных семинаров, тренингов и коллективных активистских медитаций. Сам же парламент переберется в иной город — во Владивосток, в Петербург, в некий намеренно небольшой город. Куда угодно, только прочь из Москвы.
Генштаб превратится в антимилитаристский музей, открытый в память о войне в Украине. Зловещий дом на Фрунзенской набережной лишат агрессивных скульптур и мозаик и посвятят государственному покаянию. Президентка России перережет ленту и придумает еще более пронзительный, чем преклоненные колени Вилли Брандта, символический жест почитания жертв путинизма. Кое-кто из историков оскорбится жестом и назовет 70 лет советского и 30 лет постсоветского режима досадным пятном на многовековой героической, а в чем-то и мученической истории Руси, но коллеги тут же проведут ликбез в массмедиа: вы же выводите безобразные пятна на своем роскошном ковре? вот и мы выводим…
Бывший Генштаб будет исполнять функцию надгробия идеи войны — и в частности, массовых войн двух последних столетий. Так цитадель преступников, отправлявших ракеты в гражданские объекты, превратится в музей-прорицание, музей — высказывание о мирном будущем.
Кремль же останется таким, какой есть. Но содержание свое изменит и будет эдаким апофатическим мемориалом — придуманным от противного. Часть его будет отведена под заповедник ветхого патриархального мира, имперских амбиций и бюрократической старческой агрессии. Нарратив этого заповедника разработают историки, философы и социологи разгромленной Шанинки. Теги: дизайн колониального террора, вспоротое брюхо левиафана, кунсткамера преступлений под видом благих намерений.
А рядом с этими развалинами Третьего Рима раскинется гораздо более широкая экспозиция о культурах народов, живущих (живших) на территории Российской империи, СССР и Российской Федерации. Эта экспозиция признает колониальное угнетение с его разными особенностями и разъяснит смысл деколонизации (в первую очередь мышления). Единая «русская» культура будет представлена не там, а в соседнем Историческом музее, где найдет свое место культура русского Севера, Беломорья, старообрядчества и так далее.
Образец для подражания в части нарратива здесь очевиден: африканские коллекции в берлинском Гумбольдт-форуме, начинающие рассказ об имперском прошлом Германии с расстановки акцентов: мы не более «прогрессивные» и «цивилизованные» — мы другие, мы совершили в корыстных целях насилие над носителями иного миропонимания, и мы несем ответственность.
Кстати, о насилии. Здание на Лубянке даже перестраивать не надо — оно и в нынешнем виде годится для страшного квеста для школьников и всех любопытствующих граждан. Этот квест будет рассказывать о механизмах насилия. Как случается, что обыватель становится убийцей? Как устроено угнетение одного человека другим и одного сообщества другим? Как государство провоцирует и организует массовые преступления? Это единственная тема Лубянки, и сюда приходят гимназические экскурсии — на выездные уроки политики.
А исследовательский центр при Лубянке называется «Мемориал». Как и много лет до этого, на площади проводится «Возвращение имен». Новые поколения историков развивают свежие направления деятельности: расследование и анализ преступлений постсоветской эпохи. Разумеется, со всей бережностью и учетом разных точек зрения на причины реализовывавшейся с 1993 года катастрофы.
В освободившиеся от федеральных чиновников министерства и агентства въезжают некоммерческие фонды. Экологические движения занимают дворцы добывающих госкомпаний и устанавливают там вертикальные огороды и солнечные батареи. Офисам «третьего сектора» удобно располагаться рядом с аэропортами и штабами глобальных организаций. Фандрайзинг, разработка новых технологических решений для благотворительности, политические дискуссии — вот чем красна Москва.
А также сквотированным Столешниковым переулком, откуда изгнаны торговцы роскошью. Жилыми комплексами, где сдают квартиры по очень-очень льготной цене тем, кто зарабатывает немного. Запретом на приобретение и эксплуатацию автомобилей с бензиновыми двигателями с 2040 года. Сильным ЛГБТК+ активизмом и профсоюзами. Возможностью стихийно выйти на митинг где угодно и полицией, чья первая обязанность — разъяснять права и обязанностей граждан и охранять свободу их волеизъявления, лежащую в центре конституционной идеи.
Как самая символически нагруженная реформа в Москве прославится деджентрификация парков. А именно, освобождение их от всего, кроме скамеек, урн и детских площадок. В первую очередь будут снесены тошнотворные в своей нарядности палатки с едой и кофе. В парках обычные москвичи будут оттачивать навыки низовой самоорганизации вроде клуба орнитологов, FFF, моржей, бодибилдеров и спортивных ориентировщиков. Ванильный же раф будет запрещен как символ предательства ради комфорта.
Последнее, конечно, шутка, но в ней содержится огромная доля горечи. Потому что, когда мы говорим «больше никогда», имеем в виду не только войну, но и ту чудовищную гражданскую апатию, которая заразила большинство москвичей как чума. Именно эта апатия не должна никогда вновь охватить Москву, и для борьбы с ней необходимо запалить чумные костры и сжечь все, что заражено этой бациллой.
Гори, гори ясно, чтобы не погасло.
Оригинал — Wilson Center
______________________________________________________
Подписывайтесь на Телеграм-канал Регион.Эксперт — https://t.me/regionexpert
Поддержите независимый регионалистский портал — www.paypal.me /regionexpert
Crypto — 199mm5dMHKPRHPNUBJoixTnKWzgK9VFuAS
